Трактирщик - [2]

  Так, углубившись в мысли о делах наших скорбных, я вновь вкопался фискарем - и тут, наконец, раздался долгожданный металлический скрежет. В выброшенном лопатой песке зазеленели гильзы 7,92 с характерно смятым дульцем, а в углублении свернулись ржавые звенья обрывка ленты.

  'Оп-паньки! Так и есть: гнездо-гнёздышко отыскалось! Не птичье-перелётное, а чисто пулемётное! Это не может не радовать...' Стучу по дереву, чтобы не сглазить находку, и с утроенной энергией вкапываюсь в грунт.

  Гильзача столько, что уже приходится не копать землю, а ковырять латунь. Явно не пару-тройку лент пулемётчики выпустили. Тут как бы не о десятке-полутора речь идёт - заставили наши парни гансюков в землицу мороженую зубами-то вгрызаться, заставили... Та-ак! А вот это уже неприятно: осколки от 'летучек', мятый хвостовик... Вот куда немецкие миномётчики долбали! Всё сходится. Успели мужики из-под обстрела уйти или нет? Навряд ли... Сказок в жизни не бывает.

  Штык лопаты скользнул вдоль по металлической трубе. Ствол? Ствол! Раструб пламегасителя, дырчатый кожух... Эмгарь! Maschinengewehr-34: страшная 'швейная машинка' смерти. Созданный талантом немецких конструкторов и мастерством немецких рабочих-оружейников, чтобы нести гибель противникам гитлеровского режима, пронесённый солдатами Вермахта с берегов Рейна почти до самой Волги. Потерявший в бою своих хозяев, ты вновь почувствовал на своём стальном теле мозолистые руки, но это были руки не бывшего германского бауэра или гитлерюнге, а простого русского солдата, который повернул тебя стволом в сторону твоих соотечественников, незванно припёршихся на нашу землю, прижался щетинистой щекой и прошептал: 'Ну, подходите, ссуки!'. И в том последнем бою вы были вместе: пулемёт и солдат, и вместе же пропали без вести в прОклятой всеми богами военной круговерти декабря сорок второго...

  Теперь, эмгарь, ты спокойно лежишь на бруствере, вкусно пахнешь ржавчиной и свежевзрытым грунтом, и слегка тревожно - или мне это кажется? - жжёной пороховой горечью. Лежи, красавец, лежи: мне нужно поднять тех, кому ты помог сдержать вражью силу. Копаю аккуратно: кости хрупки, не стоит наносить мертвецам новые раны. Фискарь давно отложен в сторону: попеременно орудую пехотной лопаткой и широким ножом, обкапываю останки. Эх, жаль с нет фотоаппарата: отснять археологию. Есть такое поверье: кто возьмёт фотик на коп - ничего, кроме шмурдяка, не отыщет. У кого как, а у меня практически всегда эта примета сбывалась, так что ну его нафиг: что интересное из хабора попадётся - можно и дома заснять, да и риска сломать недешёвый фотоаппарат в походно-полевых условиях гораздо больше. Вот они, пулемётчики: рядом лежат. Не убереглись от миномётного обстрела. Эх, мужики, что ж вы так-то... Одного уже обкопал. Боец как боец: валенки на ногах, шапка-ушанка под каской - и голова не мёрзнет, и амортизатор неплохой. У черепа лежат очочки в железной оправе с круглыми стёклами. Нестроевик, по всему... Ни следов от шинели или ватника: видать, всё же кто-то тогда замародёрил: то ли гансюк замёрзший, то ли из местных аборигенов кто... Время такое было: голое да голодное - о живых думали, как ноги не протянуть, вот и сняли ватник-то: может, на менку, может, самим носить. А мёртвых по-простому закидали мёрзлым песочком впополам со снегом, да и затерялась в памяти степная захороночка...

  Выложил косточки рядом с бруствером на подстеленный полиэтилен. Скоро упакую в пакет, смотаюсь в город к друзьям-официалам, тогда и начнём местную сельскую администрацию 'терроризировать' на предмет торжественного захоронения героев на деревенском кладбище. Хорошо, если вменяемые мужики в 'управе' попадутся, а вот если уроды моральные, то нервов потратить придётся - мама не горюй!

  Принимаюсь за второго пулемётчика. Что за?.. Не понял... Точно знаю, что в сорок втором ролевиков и прочих 'толкинутых' в Советском Союзе не водилось, да и во всём остальном мире, вроде тоже: разные ватиканские гвардейцы с тауэрскими привратниками, понятно, не в счёт. И уж точно в нашей родимой Рабоче-Крестьянской Красной им делать было нечего. А тут не пойми-пойми что творится: боец обут в сапоги с высоким каблуком и острым загнутым носком, то же отсутствие шинели, зато там, где полагается быть красноармейскому ремню с подсумками - обшитый медными бляхами боевой пояс с прицепленными ножнами явно от какой-то восточной сабли. Тихо-медленно охреневаю, но продолжаю рыть дальше. Вот руки лежат на проржавевшем патронном ящике: явно собирался вставить новую ленту в пулемётный приёмник. Получается, что и вправду наш боец, не гримаса археологии! Помню, рассказывал мне один камрад, что как-то на высотке, копая оборону по лету сорок второго вместе с нашим настрелом наконечник от половецкой стрелы вырыл: оказалось, курган то был, а не просто 'господствующий над полем прыщ'... Я ещё тогда засомневался, но знающие люди подтвердили. Обкапываю дальше, ножом. Вот и череп, бывшее вместилище разума, а теперь просто сочетание сгустков кальция оригинальной формы... Даже чересчур оригинальной: на два пальца выше надбровных дуг по всей окружности идёт ровная вдавленность, как будто от ремешка, который повязывают, чтобы волосы при работе не мешали, падая на глаза. Интересные дела.