Трагедия на Витимском тракте - [24]

Сегодня предстоит второй допрос Тащенко. На первом допросе он прикинулся, что был страшно пьян, ничего не помнит, и требовал лишь одного — немедленно сообщить председателю Народного собрания, что ГПО нарушило закон о его депутатской неприкосновенности.

Конечно, можно бы попробовать заманить Ленкова в новую ловушку при помощи Тащенко. Воздействовать на продажную психику этого горе–депутата и подкупить его обещаниями, вероятно, не составило бы большого труда. Однако делать это Бельскому не хотелось. Во–первых, не было уверенности, что Тащенко действительно пользуется доверием Ленкова. Во–вторых, поручишь этому омерзительному типу серьезное дело, а потом на суде оно обернется для него оправдывающим обстоятельством.

Важно все–таки знать, кого подразумевает Ленков под «бывшими партизанами»? А может быть, никого конкретно? И все это — очередная демагогия, слабая попытка сбить ГПО с толку, прикрыть свою уголовщину хотя бы видимостью партизанского товарищества? Неужели Ленков настолько хитер и двуличен? Но почему в таком случае он искал встречи с Аносовым, собирался о чем–то объясняться с ним, хотя отлично знал образ мыслей своего бывшего командира? Уж, конечно, не рассчитывал же он склонить Аносова к соучастию в своих бандитских делах. Значит, партизанское прошлое не было пустым звуком для этого отпетого уголовника. Значит, самый надежный путь установить непосредственные контакты с Ленковым — это идти по этой линии.

Тщательно взвесив все, Бельский решился.

Он приказал освободить из–под ареста Тащенко и Бурдинcкого.

Первому объявил, что освобождается он на основании закона о депутатской неприкосновенности, так как вопрос о привлечении его к ответственности или аресте может решаться лишь после лишения его депутатских полномочий.

— На ближайшей сессии Народного собрания вопрос этот будет поставлен, — для отвода глаз добавил Бельский, хотя был уверен, что ждать так долго не придется.

— Я не понимаю, в чем вы обвиняете меня? — спросил заметно приободрившийся Тащенко.

Бельский подчеркнуто сурово посмотрел на него:

— В связях с бандой Кости Ленкова.

— Это поклеп, который никто никогда не докажет. Я был просто пьян!

— Надеюсь, гражданин Тащенко, вы понимаете, что если бы у меня были доказательства, то ни вы, ни Бурдинский так легко не покинули бы наше заведение. Вы свободны. Вот ваши документы!

С Бурдинским произошел совсем иной разговор.

Хотя Бурдинского и трудно было обвинять в провале дела, Бельский строго выговорил ему за пристрастие к спиртному. Бывший партизан не стал ни возражать, ни оправдываться. Сумрачно посматривая на директора ГПО, он беспрерывно откашливался.

— Так вот, Георгий Ильич, — сказал Бельский, переходя на дружеский тон. — Ты испортил дело, тебе теперь и исправлять его. Надо во что бы то ни стало установить Ленкова. Тут для тебя — или пан, или пропал. Не установишь Ленкова, не поймаем его — тебя вновь придется арестовать и привлекать за соучастие, за провал дела. Другого выхода нет.

Бурдинский настороженно замер. Несколько секунд продолжалось молчание. Потом, поняв, что Бельский вроде бы не собирается сам давать конкретных указаний, глухо спросил:

— Как это теперь сделать?

— Честно скажу, пока не знаю, — пожал плечами Бельский. — Побывай опять в харчевке, ходи по городу, навести при случае Тащенко, выпей с ним — только уже не перепивайся до беспамятства, как в прошлый раз. И главное — не будь чересчур навязчив! Будь самим собой, лихим компанейским партизаном! Не скрывай, что был под арестом и не стесняйся в выражениях по адресу госполитохраны — ведь у партизан это принято. Зайди в пекарню, где жил Аносов. Самого его уже нет — уехал, а ты прикинься, что не знаешь. Поговори с Турком… В общем, действуй так, как найдешь нужным. Если через несколько дней никаких результатов не будет, пойдешь по этому адресу… Это — Филипп Цупко, старый каторжник. С ним разговаривай напрямик, по–партизански. Объясни, кто ты, скажи, что тебе нужно связаться с Ленковым. Не поверит — приди еще раз, требуй, настаивай. Скажи, что на борьбу с эпидемией в Даурии прибыла из Москвы группа врачей. Живут в гостинице. Им выделяется правительством 10 тысяч рублей золотом. На днях они выедут из города. Постарайся заинтересовать этим бандитов. Цупко не доверяйся — как бы он тебя в свою ловушку не заманил. Приходи к нему днем, так будет лучше, пожалуй… А в общем, мне кажется, что Ленков сам захочет повстречаться с тобой.

— Почему? — встревоженно поднял голову Бурдинский.

— Сам знаешь, почему, — уклончиво ответил Бельский и многозначительно посмотрел ему прямо в глаза. — Об этом поговорим потом, а теперь надо дело делать, ошибку исправлять.

3

Три дня от Бурдинского не было никаких вестей. Сотрудники ГПО сообщали, что встречали его в разных частях города, чаще всего — в ресторанах и кабаках, подвыпившего, шумливого, в окружении компании бывших партизан, среди которых был замечен и Тащенко.

За эти дни дознание по убийству на Витимском тракте успешно продвинулось вперед. Был для допроса задержан житель Кузнечных рядов Иннокентий Крылов, с которым, по показаниям Александры Киргинцевой, дружил Константин Баталов. Никаких определенных обвинении против Крылова не имелось, но, давая показания, где он находился в день убийства Анохина, Кешка так запутался, что в ходе многочасового допроса был заподозрен как вероятный соучастник преступления. Бельский и начальник отдела по борьбе с бандитизмом провозились с ним целую ночь. К утру им удалось выудить у малограмотного, косноязычного и запирающегося Кешки многое такое, что давало возможность припереть к стенке его дружка Костю Баталова.