Трагедия капитана Лигова - [41]

Джиллард добрался до крана, сунул голову под струю воды. Нет, он еще никогда так не напивался.

Едва советник Дайльтона вернулся в постель, как в номер кто-то постучал. Уильям молчал. Он сейчас не хотел никого видеть. Стук повторился, стал более настойчивым. Пришлось откликнуться. Вошедший слуга доложил, что Джилларда хочет видеть господин Пуэйль.

— Я не могу сейчас принять этого господина, — сказал Джиллард, но слуга не уходил, повторяя, что у господина Пуэйля очень важное дело.

— Господин Пуэйль? — Джиллард вспомнил, что Дайльтон разорил одного владельца китобойных судов с подобной фамилией. Придется его принять.

…Пока Джиллард с трудом приводил себя в порядок, Пуэйль нервно ходил по приемной. Выглядел он измученным, лицо осунулось, под глазами резко выделялись темные пятна. Двое суток пробыл испанец на заброшенном судне, прежде чем его хватились владельцы шхуны, которым он поклялся выгодно продать ее.

Пуэйль ослабел от голода и жажды. Говорить он не мог — сорвал голос, пытаясь криками привлечь внимание людей на берегу. И еще несколько дней ему потребовалось, чтобы прийти в себя. Испанец был полон ненависти к Лигову и Алексею и поклялся им отомстить. Вот почему он просил приема у Джилларда.

Так говорил себе Пуэйль, обманывая сам себя. Нет, не злоба и обида на русских привели его к Джилларду. Там, на гнилой палубе старого корабля, у испанца было достаточно времени, чтобы подумать о себе, вспомнить о прошлом и позаботиться о будущем. Там, изнывая от жажды, одиночества и томимый голодом, Пуэйль вдруг с неожиданным для себя уважением подумал о Дайльтоне. Сильный человек! А силу надо уважать, с ней надо дружить. Ну что толку, что Пуэйль пытался все время вредить Дайльтону. Результата никакого, потому что у Пуэйля нет силы. И какой он был дурак, что не принял сразу предложение Дайльтона, когда тот впервые пригласил его к себе на службу. Это уже было после потери кораблей. Но Пуэйль, как последний идиот, отказался и превратился в ничто. Да, да, в ничто. Если бы он пошел к Дайльтону, то уж наверняка бы не сидел на этом гнилом гробу. Ну а когда он выберется с него, то что ожидает впереди?.. Опять шляться по портам, жить случайным доходом и сдохнуть где-нибудь от голода? Нет. Гордость гордостью, а Пуэйль еще хочет показать кое-кому, что он может всплыть на поверхность. Дайльтон примет его. В этом Пуэйль был уверен. Президенту нужны такие люди, как он.

Уильям вначале рассеянно слушал дергающегося от ярости Пуэйля, но постепенно заинтересовался и вскоре забыл о своей головной боли.

Значит, капитан Лигов, тот самый Лигов, который отказался служить у Дайльтона, снова появился и, как разузнал Пуэйль, сбыл в Гонолулу десять тысяч фунтов китового уса, приобрел хорошую шхуну и с гарпунером Роговым вышел накануне из Жемчужной бухты. Куда? Вот этого Пуэйль не знает. Все, что он разузнал, Он сообщил. А базу Лигова, район его охоты, — он не знает.

Джиллард думал о том, как взбесится Дайльтон, когда узнает об этом, если уже не знает. Надо что-то предпринять, чтобы не явиться к нему с пустыми руками. — Вы нам будете еще нужны, — сказал Уильям, давая понять, что Пуэйлю пора уходить. Но испанец не уходил. Он без разрешения Джилларда закурил скверную сигару и проговорил:

— Я не враг Дайльтону. Игра есть игра. Он выиграл мои суда. На этом точка. Я хочу служить у него!

Джиллард изучающе следил за Пуэйлем. Нет, испанец не мог лгать, сейчас он был искренним. Что же, и такие люди нужны в деле. И он кивнул:

— Хорошо, мы вас берем к себе. Я скоро ухожу в Штаты, а вам пока предстоит быть здесь нашим наблюдателем. Будете делать следующее…

Так Пуэйль стал одним из шпионов Дайльтона. После ухода испанца Джиллард направился к Рюду и, небрежно поздоровавшись, сердито сказал:

— Не успели вы, Яльмар, стать председателем Совета, как уже творятся безобразия.

— Какие? — Рюд вытянул голову на жилистой шее.

— Русский китобой Лигов купил здесь шхуну и вчера ушел в море с гарпунером, который нанялся без вашего разрешения.

— Капитан Удача был здесь?! — вскричал Рюд. — Я знаю его. Хороший китобой!

— Компанию Дайльтона это не интересует, — холодно проговорил Джиллард. — Русские не должны иметь гарпунеров.

Советник Дайльтона говорил требовательно, почти приказывал, и Рюд слушал его. Когда Джиллард умолк, он сказал:

— С Лиговым мог пойти только гарпунер Рогов. Он нарушил закон Лиги, и он ответит за это. — Рюд взглянул на Джилларда и жестко сказал: — Гарпунера Рогова не будет!

В отеле Джилларда ожидала неприятная встреча. Едва он подошел к двери своего номера, как перед ним точно из-под земли выросла склонившаяся в почтительной позе фигура японца.

Уильям узнал в японце бывшего слугу Карлсена и вздрогнул. Кисуке Хоаси приходил к нему вечером за «лекарством» для больного Карлсена. Джиллард впустил японца в номер и спросил:

— Что вам нужно?

Продолжая кланяться, Кисуке Хоаси говорил:

— Мой великодушный хозяин, будь он трижды счастлив в своей загробной жизни, ушел от меня. Я, его и ваш жалкий раб, хотел бы покинуть Гавайские острова, где меня все время тревожит тень хозяина, так быстро ушедшего из этой прекрасной жизни.