Трагедия Икс - [72]

— Будет сделано немедленно.

— Надеюсь, ваша маленькая предприимчивая нация располагает современным научно-техническим оборудованием? — улыбнулся Лейн, направляясь к двери.

Ахос выглядел шокированным.

— Естественно! Фотографии будут пересланы с помощью первоклассного оборудования.

— Лучшего нельзя и пожелать. — Отвесив поклон, мистер Друри Лейн вышел на улицу и зашагал к Батарее.

Сцена 9 «ГАМЛЕТ»

Понедельник, 12 октября, 13.30

Куоси проводил инспектора Тамма через извилистые коридоры к скрытому в стене лифту, который с космической скоростью поднял их к маленькой площадке, наверху главной башни «Гамлета». Тамм последовал за Куоси по каменным ступенькам, напоминающим древнюю лестницу лондонского Тауэра, к окованной железом дубовой двери. Куоси не без труда справился с тяжелыми засовами и с громким вздохом распахнул дверь, и они шагнули на окаймленную каменными зубцами крышу башни.

Мистер Друри Лейн, почти обнаженный, лежал на медвежьей шкуре, прикрывая рукой глаза от яркого солнца.

Инспектор Тамм застыл как вкопанный, а Куоси усмехнулся про себя. Инспектор не мог скрыть изумления при виде бронзовой мускулистой фигуры актера. Седые волосы на голове чудовищно диссонировали с гладким молодым телом.

Белая набедренная повязка была единственной уступкой скромности. Смуглые ноги были обнажены, но рядом на ковре виднелась пара мокасинов. Сбоку стоял шезлонг.

Тамм печально покачал головой, кутаясь в пальто. Октябрьский воздух был холодным, а на вершине башни дул сильный ветер. Инспектор шагнул к распростертому телу, абсолютно не тронутому гусиной кожей.

Интуиция — а может, упавшая на него тень Тамма — побудила Лейна открыть глаза.

— Инспектор! — Актер быстро сел, обхватив руками стройные ноги. — Какой приятный сюрприз. Прошу простить мне неформальное облачение. Садитесь в шезлонг. Если, конечно, вы не предпочитаете сбросить одежду и присоединиться ко мне на медвежьей шкуре…

— Нет, спасибо, — поспешно сказал Тамм, опускаясь в шезлонг. — При таком ветре? Благодарю покорно. — Он усмехнулся. — Полагаю, это не мое дело, но сколько вам лет, мистер Лейн?

Глаза актера прищурились на солнце.

— Шестьдесят.

Тамм покачал головой.

— А мне пятьдесят четыре. Даю вам слово, мистер Лейн, я бы покраснел от стыда, если бы вы увидели мое тело. По сравнению с вами я дряблый старик.

— Возможно, у вас не было времени заботиться о своем теле, инспектор, — лениво произнес Лейн. — А у меня есть и время, и возможность. Здесь, — он обвел рукой игрушечную панораму, — я могу делать что хочу. Единственная причина, по которой я декорирую мои чресла в стиле Махатмы Ганди, состоит в том, что старый Куоси изрядный ханжа и был бы невероятно шокирован, если бы я не скрыл… э-э-э… более интимные элементы моей наготы. Бедняга Куоси! Уже двадцать лет я пытаюсь убедить его присоединиться ко мне в этих солнечных оргиях. Но он слишком стар. Вряд ли он сам знает, сколько ему лет.

— Вы самый удивительный человек из всех, каких я когда-либо встречал! — воскликнул Тамм. — Шестьдесят лет… — Он вздохнул. — Ну, сэр, я пришел доложить вам о новом обороте дела.

— Полагаю, это связано с Коллинзом?

— Да. Очевидно, Бруно рассказал вам, что произошло, когда мы вломились в квартиру Коллинза в субботу под утро?

— Глупая, детская попытка самоубийства. Значит, вы его арестовали, инспектор?

— Еще как. — Тамм был мрачен. — Я чувствую себя необстрелянным новичком, — признался он. — Рассказываю вам о том, как мы бродим в потемках, а вы, вероятно, знаете все.

— Мой дорогой инспектор, в течение долгого времени вы испытывали антагонизм в отношении меня. Вы чувствовали, что я претендую на положение, которого не заслуживаю. Вполне естественно. Вы все еще не знаете, вызвано ли мое молчание необходимостью или притворством, но тем не менее обрели веру в меня. Это делает вам честь. Теперь мы вместе будем расхлебывать создавшуюся неразбериху, пока дело не прояснится окончательно.

— Если это когда-нибудь произойдет, — угрюмо отозвался Тамм. — Что касается Коллинза, мы покопались в его прошлом и поняли, почему он так стремился возместить убытки на бирже. Он растратил в своем налоговом ведомстве государственные деньги!

— Неужели?

— Да. Не меньше сотни тысяч. Это не цыплячий корм, мистер Лейн. Очевидно, он «заимствовал» деньги штата, чтобы играть на бирже, но проигрывал все больше и больше и израсходовал последние пятьдесят штук на акции «Интернэшнл Металс» по совету Лонгстрита, пытаясь таким образом возместить предыдущие потери и покрыть растрату. Похоже, его начали подозревать, и начальство потихоньку приступило к изучению бухгалтерских книг.

— Каким же образом он избегал прямого расследования, инспектор?

Тамм поджал губы:

— Фальсифицировал данные, оттягивая разоблачение на месяцы. К тому же он использовал политическое влияние. Но в конце концов его приперли к стене.

— Какая интересная информация о человеческом характере, — пробормотал Лейн. — Коллинз обладает сильной волей, страстным холерическим темпераментом, его жизнь, вероятно, представляет собой последовательность мощных, сокрушительных импульсов, а карьера усеяна политическими трупами противников… и этот человек умоляет, стоя на коленях, как рассказывал мне Бруно! Он полностью сломлен, деморализован и уже искупает вину перед обществом за свое преступление.