— Благодарю, — сухо сказал Тамм.
— Но когда прошло два месяца, протесты заглохли и вы не пострадали, у меня больше не было причин утаивать факты от вас — как людей, а не служителей закона. Я только надеюсь, что с человеческой точки зрения вы поймете мои мотивы и сохраните в тайне ужасную историю Джеки Хэттера.
Бруно и Тамм молча кивнули — оба выглядели задумчивыми и подавленными. Внезапно инспектор, сидевший на траве, выпрямился и прижал колени к широкой груди.
— Мне кое-что непонятно в последней фазе дела. — Он сорвал травинку и начал жевать ее. — Каким образом мальчик ошибся и выпил за ужином отравленное молоко, предназначавшееся Луизе Кэмпион?
Лейн не ответил. Отвернувшись, он сунул руку в карман, достал кусок хлеба и стал бросать крошки в пруд. Лебеди грациозно подплыли к нему и начали клевать крошки.
Тамм наклонился вперед и похлопал актера по колену.
— Вы не слышали, что я спросил, мистер Лейн?
Окружной прокурор неожиданно поднялся и так сильно ущипнул инспектора за плечо, что тот вздрогнул и уставился на него. Лицо Бруно побелело, а подбородок окаменел.
Лейн медленно повернулся и устремил страдальческий взгляд на двоих мужчин.
— Пошли, инспектор, — странным тоном произнес Бруно. — Мистер Лейн устал. Нам лучше вернуться в город.
Занавес
