Трафик - [9]

— Прекрасное имя. Значит, завтра в это же время? — уточнил Новиков.

— Что завтра?

— Встречаемся завтра. Я ведь документ должен вам предъявить. На предмет идентификации. Вы уже забыли, Илона?

— Извините, задумалась. Только приходите чуть позже. Завтра у меня в это время урок…

Всю дорогу до гостиницы Новиков мысленно произносил ее имя. Он раскатывал его на языке, пробуя на вкус. Что-то было в нем острое и горько-соленое одновременно. Откуда же взялась на его голову эта Илона? Нет ответа.

Книгу Новиков сжимал крепко, как добытое в тяжелом бою сокровище. Когда выбрался из Дома культуры, рассмотрел внимательней. Название безыскусное — «Мысли». Но фамилия автора показалась знакомой. Паскаль — это не тот ли математик, случаем? На обложке никаких рисунков. Матовый ледерин, теплый и приятный на ощупь. Сунув томик во внутренний карман куртки, Новиков хмыкнул. Мысли одолевали его. Разные. В основном неприятные…

Третий день — и ни одной зацепки. Это плохо. Это очень, очень плохо. Повода для паники еще нет, но уже обозначился повод для беспокойства. В двадцати пяти случаях Арбитр Новиков находил малефика уже на второй-третий день. Еще пару дней занимал у него сбор доказательств. Как правило, на пятый день он уже предъявлял обвинение. Еще несколько дней занимал Процесс. Потом он публично оглашал приговор и приводил его в исполнение. Так что максимум через двенадцать дней он возвращался домой — в Омск.

Исключением стал лишь двадцать шестой Процесс, мысли о котором Новиков гнал от себя последние полгода. За это время он пережил и служебное расследование, и домашние скандалы, и госпиталь, и жалкую попытку суицида с пьяными соплями, и обследование комиссией армейских психиатров. Потом ему пришлось вытерпеть курс медикаментозной и два курса позитивной терапии. В итоге все аттестационные и медицинские комиссии признали: годен. А что им оставалось делать? Когда попросит Его Превосходительство Владлен Пономарев, даже макаку признаешь годной к аналитической службе.

— Извини, сынок, что не находил времени поговорить с тобой по душам, — Пономарев втянул в себя запах доминиканской сигары и откинулся в кожаном кресле с высокой спинкой.

В тот вечер Его Превосходительство был в хорошем настроении. Новиков заметил это и сам. Да и помощник Пономарева успел шепнуть на ухо: держись, мол, Димка, пользуйся моментом.

— Как настроение?

— Боевое, Ваше Превосходительство!

— За что тебя любил всегда, так это за оптимизм. И за мозги твои золотые…

Мог ли Новиков отказаться? Нет, не мог. Не каждого Пономарев приглашал в десять вечера к себе в кабинет на чашку смородинового чая. Не каждого расспрашивал о делах. Не у каждого, прихлебывая чай, интересовался здоровьем супруги.

— О том знаешь, что мой первый зам в отставку собрался? — поинтересовался наконец Пономарев.

Так и не раскуренную сигару он с тяжелым вздохом отложил подальше. Спрятал в стол и даже закрыл ящичек на ключ.

— Конечно, знаешь. По глазам твоим хитрым вижу. В общем, так скажу тебе, Дима: хватит симулировать. С завтрашнего утра приступай опять к работе. В Русско-Полянском уезде объявилась Сибирская горячка. Как раз для тебя задача. А когда вернешься в Омск, потолкуем. И тебе пора расти, да и мне кадры пора омолаживать.

Мог ли Новиков отказаться? Конечно, не мог. Хотя и Адвокат его, проверенный двумя десятками процессов, давно уже в другом месте работал. И Алексей — технарь от Бога — тоже не смог ждать, пока Новиков из депрессии выйдет. Да и не в этом даже проблема. Она, похоже, скрывалась в самом Новикове. Исчезло у него ощущение тревоги, притупилось чувство опасности, растворился весь кураж, как и не было его никогда.

Растолстел Новиков. Мозги заплыли жирком. Раньше ему, как хорошему вычислителю, хватало нескольких минут. Он пробегал глазами по всем документам, целиком охватывая последовательность событий, анализировал й буквально с ходу выдавал готовый результат. Теперь же второй день не мог управиться с отчетом уездного дознавателя. А строчки аналитических справок расплывались перед глазами, набегая друг на друга, и корчили рожицы.

Он перепробовал все. Сначала просто лежал на кровати, потом ходил по комнате, по коридору гостиницы, по деревенским улицам. Дышал свежим воздухом и наоборот — задерживал дыхание. Прислушивался, принюхивался, концентрировал внимание. Пробовал голодать. Плотно наедаться тоже пробовал. Даже на голове пытался стоять. Но по-прежнему не возникало в ней ни единой подсказки. Ничего. Пустота. Вакуум…

006

Небо быстро светлело. Новиков уже привык к легкой тряске, но никак не мог смириться со скрипом древней телеги. Противный звук. Неужели механики не могли хотя бы оси смазать? Да и подшипники на колесах заменить не помешало бы.

Новиков не засекал время по часам, но ему уже казалось, что эта грунтовка не закончится никогда. За всю дорогу Илона произнесла не больше пяти фраз. В основном, интересовалась: не замерз ли случаем? Сама Илона была одета в рабочий комбинезон на синтетическом пуху, поэтому от холода не страдала. А Новикову оставалось только терпеть. И с надеждой посматривать на восток. Чем быстрей взойдет солнце, тем раньше начнет нагреваться воздух.