Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты - [22]
Новорожденного в первый раз грудным молоком кормили с правой груди, уложив на правую руку матери, да и спать в первый раз тоже укладывали на правый бок («Чтобы был правшой, а не левшой» – НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 172–173, д. 490, л. 63). На спину новорожденных первое время спать не клали. Говорили: «Если будет спать навзничь, то накричится так, что никому в доме спать не даст» (2002, № 3, л. 7). Нынешние водлозерские старухи считают, что современные дети более беспокойны и капризны, чем в старину, оттого, что их постоянно освобождают от пеленок в течение первых трех дней, чтобы показывать отцу и другим родственникам, а спать кладут на спину (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 8). Новорожденный должен был лежать на лавке за печью в «прирубе»[6] три дня, особо никем не тревожимый («чтобы и дальше был спокойным»). Скамейку застилали соломой, а поверх нее стелили кусок домотканой материи. Мать же спала напротив своего ребенка на деревянной кровати, неподвижно встроенной в противоположную от боковой поверхности печи стену. Занавеска исполняла роль оберега, охраняющего мать и дитя от посторонних взоров и, как верили, от сглаза. Первые сорок дней после родов за занавеску никто, кроме домашних, не должен был заходить. Даже отец в старину мог рассчитывать увидеть новорожденного не ранее, чем через три дня (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 168–169).
Заговаривать послеродовые болезни новорожденному полагалось трижды. И не только грыжи, но целый шлейф «родимных болезней». Верили, что «этими болячками ни одного человека Бог не обойдет» (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 404, л. 173). Считалось, что такими болезнями лучше переболеть в младенчестве, чем в более позднем возрасте. Заговаривание послеродовых болезней, как представляется, должно было скорее сгладить их протекание, чем полностью устранить. Родимец, например, по поверьям водлозеров, у человека должен был проявиться если не в младенчестве, то хотя бы в старости, в качестве предсмертного страдания (АНПВ, № 1/85, л. 4).
В начале XX в. заговаривание «родимных» болезней девочек обычно производили в доме. Если людей в доме было много, все делалось за занавеской у печи, при отсутствии посторонних – в избе на обеденном столе. Мальчиков жалели меньше, их по старинке носили заговаривать на место родов, а в лютые холода – на полок в баню. Когда своей бани не имели, просились в чужую. Заговаривать болезни приглашали опытную, известную в округе повитуху или знахарку.
Из всех послеродовых болезней в первую очередь заговаривали грыжи. Какие именно грыжи заговариваются, перечислялось в заговоре. Грыжи называли, как правило, в направлении от головы (так называемой головной грыжи на месте родничка на темени) к ногам. Впрочем, иногда в заговорах эта последовательность нарушалась. Приведем наиболее ранний из всех дошедших до нашего времени водлозерских заговоров на грыжу. Запись, сделанная Б. Е. Марголис (Чистовой) в 1939 г. в деревне Выгостров, гласила: «Стану благословясь, пойду перекрестясь из избы дверями, из дверей воротами, выйду, раба Божья (имярек) на улицу, погляжу в сине море, в синем море плывет щука. Щука, железны зубы, загрызи и заговори двенадцать грызей: грызь головну, грызь ушну, грызь ротову, грызь горлову, грызь пахову, грызь сердечну, грызь подпятну, грызь суставну от родин до креста, от креста до виньца, от виньца до жизни коньца. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!» (Русские заговоры, 2000, с. 73). Заговор в любом его варианте проговаривался три раза. Какое бы мифологическое существо ни выступало «загрызающим» грыжи (котищи, волчищи, щука и другие зубастые сущности), повитухе или знахарке приходилось обычно собственными зубами прикусывать сквозь полотенце место локализации на теле новорожденного всех этих натуральных и виртуальных грыж (см. выше). При этом дитя либо лежало животом вверх на подстилке, либо находилось в вертикальном положении на левой руке целительницы. Правой рукой знахарка передвигала полотенце по телу младенца от одной называемой ею грыжи к другой. У пожилых знахарок зубы к старости большей частью выпадали, прикусывать грыжи было особо-то и нечем. Поэтому в обрядах использовались предметы, обладающие остротой и твердостью. У водлозеров применялись железные ножи и рысьи когти (АНПВ, № 2/77, л. 1; АНПВ, № 1/85, л. 4). Идея магического воздействия на грыжи посредством рысьего когтя, скорее всего, очень древнего, быть может, саамского происхождения. Поскольку ни ножом, ни когтем место грыжи «прикусить» не получается, предметы просто прикладывали острым концом (через полотенце) к месту предполагаемой локализации грыж.
