Товарищи китайские бойцы - [55]
Поступали деникинцы и иначе. В станице Грозненской атаман Бабенко обезглавил двух пленных китайцев и головы их, вздев на колья, выставил перед своим домом.
Когда пришел приказ оставить Терек, ни у кого ни на минуту не возникло сомнений: раненых китайских воинов надо вывезти в первую очередь и во что бы то ни стало. Но, конечно, не в степь. Поход через зимние степи равносилен для них смерти.
Командиры собрались на совет.
Габо Карсанов отлично помнит, о чем говорилось на нем, помнит и все, что затем последовало. Николай Гикало, стоявший во главе партизанских отрядов, сказал на этом совете Пау Ти-сану:
— Другого выхода нет. Твоих раненых бойцов возьмем мы. Увезем их в горы, будем лечить.
Пау Ти-сан пожал плечами. Чтобы увезти раненых в горы, нужны лошади. А с лошадьми дело обстояло плохо. Их в партизанской армии не хватало даже для таких прирожденных конников, как горцы из отряда Шерипова и сотни Карсанова. Как часто в последнее время Габо бывал свидетелем тяжелых сцен, когда горец терял в бою коня. Это считалось у бойцов страшной бедой. Какой воин горец без коня, какая может быть война в пешем строю!..
Китайский комбат не представлял себе, чтобы горцы уступили кому-нибудь своих коней, но это было именно так. Гикало переговорил с Шериповым, и тот созвал конников-партизан.
На зеленой поляне, обрамленной горами, собрались всадники. Шерипов рассказал им о тружениках китайцах, покинувших далекую родину в поисках куска хлеба, о том, как нещадно эксплуатировали их и у себя дома и здесь в России, с каким воодушевлением встретили они Великую Октябрьскую социалистическую революцию, как единодушно и искренне встали на ее защиту.
— Вы сами видели и в Гойтах, и в Грозном, и во Владикавказе, — говорил он, — как хорошо борются китайские добровольцы за наше дело. А сейчас им нужна наша помощь. В военном госпитале лежат двадцать шесть китайцев красноармейцев. Их нужно вывезти в горы. А без коней как вывезешь? Вот я и спрашиваю: что мы ответим раненым китайским братьям? Найдутся среди нас двадцать шесть человек, которые согласятся отдать им своих коней?
Гарцует лошадь под Асланбеком, переступают с ноги на ногу и звенят уздечками стройные сухощавые кони горцев. На поляне с минуту стоит тишина. Бойцы будто колеблются. Но вот один, другой, третий спешились, протянули поводья Шерипову:
— Возьми моего коня, Асланбек, — слышится голос. — Отдай Пау Ти-сану для его бойцов. Мой конь везет спокойно, как в колыбели. Раненому на нем будет хорошо.
— Вот мой конь, Асланбек, — говорит другой. — Пусть спасет жизнь китайского товарища.
— И моего коня возьми, Асланбек!..
— И моего…
На следующий день перед зданием госпиталя, где находились раненые бойцы Пау Ти-сана, стояли на привязи двадцать шесть коней, тщательно вычищенных, с расчесанными гривами, с седлами, специально приспособленными для транспортировки раненых.
Их эвакуировали в горы. Некоторые из них попали в Гойты — тот аул, куда «русская мама» — Надежда Артемовна Хохлова — переправила спасенного ею бойца. Вместе с ним в гостеприимных саклях нашли приют еще не один десяток китайских добровольцев и несколько сот других больных и раненых бойцов Красной Армии, партийных работников, партизан.
В грозненском архиве мы обнаружили документ — свидетельство того, как реагировал на это белогвардейский генерал Шатилов, захвативший Грозный. Он предъявил гойтинцам письменный ультиматум: красноармейцев не горской национальности выдать, всех до единого, в первую очередь — большевиков и китайцев. На обдумывание давалось 24 часа. По истечении этого срока белогвардейский генерал грозил снести аул с лица земли.
Горцы ответили: «Обдумывать нечего, ответ у нас один: „Не выдадим!“».
На рассвете белоказаки выступили против гойтинцев, поддержанных соседними аулами. Поднялась вся Чечня. «Полицейская операция местного значения», как именовался бой у Гойты в сводках белогвардейского штаба, переросла в сражение, результаты которого обескуражили белых. Генерал Шатилов после первого боя вынужден был писать в своем обращении к горцам:
«Сегодня я предпринял наступление на аул Гойты для захвата скрывавшихся там большевиков и для ликвидации там большевизма. Однако… все окрестные аулы поднялись против меня и стали нападать на меня со всех сторон…
Если чеченский народ не хочет одуматься и если селение Гойты не пришлет своих представителей для принятия моих условий, для выдачи большевиков и других, to я буду принужден беспощадно карать всякое сопротивление».
Белогвардейский генерал напрасно ждал. Чеченский народ не прислал к нему своих представителей и не принял его условий. Четыре дня жители аула Гойты и соседних аулов, не имея в руках ничего, кроме винтовок и охотничьих ружей, сдерживали натиск регулярных белогвардейских частей, четыре дня вели они смертельный бой, воодушевленные одной-единственной мыслью: спасти тех, в ком видели своих друзей и братьев.
Сражение в Чечне прекратилось лишь тогда, когда все, кому гойтинцы оказали приют, были переправлены в горы.
Оставив Владикавказ, батальон Пау Ти-сана участвовал в боях за железнодорожную станцию Терек. Мы узнали об этом из воспоминаний участника гражданской войны И. В. Гобидашвили, присланных нам из архива Кабардино-Балкарского обкома КПСС.
