Товарищ сержант - [8]
— Слышал, — говорит. — Благодарю за хорошую службу.
Через Великие Луки 126-я дивизия проходила 16 июля под вечер. Накрапывал дождик.
Мы заняли оборону к юго-востоку от города. На другой день фашистская танковая дивизия захватила Великие Луки, и в ту же ночь нас, семерых бойцов и младших командиров, направили в город на разведку. Мы должны были выяснить, сколько и какие войска фашистов находятся в городе. Переодели нас в гражданское платье, волосами мы заросли порядочно, так что в рваных пиджачках и лапоточках имели вполне подходящий для выполнения задания вид. Пошли в Великие Луки по одному, по два.
Я отправился с младшим сержантом Петровым из нашей батареи, спокойным и рассудительным человеком. Хорошо зная город, он незаметно провел меня ночью переулками и пустырями. Гитлеровцев кругом было полно, они разъезжали по улицам на автомашинах с включенными фарами. Однако танков мы нигде не обнаружили. К утру забрались на чердак покинутого жильцами дома. Это в центре города, как раз напротив ресторана. И вот ведь что интересно: только сутки назад заняли фашисты Великие Луки, а ресторан уже на ходу. Пригнали грузовики с продуктами и винами, появился какой-то распорядитель в белом фартуке и с тройным подбородком. Орет по-немецки на всю улицу, понукает подручных.
А к вечеру потянулось в ресторан офицерье. Смотрим в открытые окна ресторана, а там кутеж вовсю. Играет патефон, кружатся пары. Вынул я гранату-лимонку, но товарищ крепко взял меня за руку.
— Не дури, — говорит. — Разведчик из тебя, погляжу, аховый.
Дождались темноты, выбрались из города, доложили о результатах разведки. Благополучно вернулись и остальные разведчики. Танков они также не видели. Командованию, очевидно, стало ясно, что фашисты, овладев Великими Луками, двинули танковую дивизию дальше на север. На следующий день 126-я дивизия атаковала Великие Луки. Бой был короткий, но ожесточенный. Великие Луки разделяет надвое река Ловать. Когда мы прорвались в центр города, к реке, здесь было столпотворение: мост взорван, на берегу сгрудились десятки немецких грузовиков и легковых машин. Мечутся солдаты и офицеры. Мы с ходу форсировали Ловать и прошли до западной окраины Великих Лук.
После освобождения города артиллеристов 358-го легкого и 501-го гаубичного артполков вывели во второй эшелон. Все обрадовались, узнав, что скоро получим из тыла пушки и гаубицы. И то сказать: истосковались мы по артиллерийской боевой работе.
В селе Каменка, где расположились артиллеристы обоих полков, мы стали свидетелями интересного случая. В Каменке есть большая старинная церковь, за ней — роща. Здесь все и произошло. Фашистский истребитель гонялся за нашим У-2 — «рус фанер», как называли его немцы. У «мессера» — скорость, сильное вооружение. А у нашей «уточки» скорость сами знаете какая. Зато увертлив. Крутится возле церковной колокольни. «Мессер» разгонится, нацелится и промажет. Мы снизу машем летчику У-2 руками, кричим:
— Уходи!
Не уходит. Пошел к роще, низко-низко. «Мессер» за ним, да не рассчитал: прокатился брюхом по верхушкам деревьев и, вспахав землю, плюхнулся на поляне за рощей. И тотчас рядом с ним сел У-2, подрулил. Нам с бугра хорошо было видно, как летчик У-2 подошел, косолапя, к «мессеру», забрался на крыло, выволок фашиста. Тот не сопротивлялся. Летчик связал его, запихнул на заднее сиденье своего У-2 и улетел. Потом целый день только и было у нас разговоров: вот парень, а? Лихой, ничего не скажешь.
Пушки и гаубицы мы так и не получили. Артиллеристов снова вывели на передний край, 126-я дивизия перешла в наступление. Отогнали фашистов на 18 километров. После этого нас вернули в Каменку, и простояли мы там до двадцатых чисел августа. Здесь и узнали, что попали в окружение вместе со всей нашей 22-й армией.
Это было, пожалуй, самое тяжелое окружение из тех, в которых я побывал. Наш 358-й полк, прорываясь к своим, потерял три четверти личного состава. Был тяжело ранен Алексей Иванов из Ярославля, погибли Алексей Иванов из Архангельска, Василий Атрощенко, Федор Клименок, Павел Левченко и многие другие товарищи, с которыми мы вместе начинали войну.
В одном из боев нас, группу в 10–15 человек, отрезали от полка фашистские танки. Группу повел на восток заместитель командира батареи лейтенант Комаров. К вечеру вышли на железную дорогу. Решили ждать до темноты. Дождались, перебежали пути. Справа и слева постукивали немецкие пулеметы, но огонь не прицельный. Спустившись с насыпи, увидели на проселке немецкий бронетранспортер с включенными фарами. Полоса света закрывала нам путь к полю, за которым чернел лес. Один красноармеец — помню только, что был он родом из Архангельской области — говорит лейтенанту Комарову:
— Разрешите, я бронетранспортер успокою?
Получив разрешение, пополз во тьму. Грохнул взрыв под бронетранспортером, потом еще. Фары погасли. Парень этот вернулся, поползли мы по пахоте к лесу. Слева, из темноты, ударили трассирующими снарядами немецкие танки. Но трассер — огненный след снаряда — это, как говорится, палка о двух концах. Нам-то тоже видно, откуда бьют фашисты. Обошли танки стороной, перерезали по пути немецкий полевой кабель, углубились в лес. Трижды за ночь переплывали какую-то петлистую, неширокую, но глубокую лесную речку.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.