Товарищ по партии - [28]

Стоял мягкий зимний день. Одинокие снежинки медленно плыли в морозном воздухе. Умиротворение, царившее в природе, передавалось прохожим, которые время от времени замедляли шаг, вдыхая свежий аромат февраля, чтобы потом, опустив взгляд под ноги, дальше спешить по делам.

Минут через пятнадцать Ларин подошел к трехэтажному особняку, где размещалась редакция. Это было здание, построенное в восьмидесятые годы девятнадцатого века. Ажурное лепное убранство украшало фасад. Мощные деревянные двери вели на мраморную лестницу с коваными перилами.

Когда-то здание принадлежало графу Еремею Каретину, чьи потомки владели им до семнадцатого года. У последнего Каретина во дворе здания имелся гараж, в котором стояли немецкие автомобили последних марок. По иронии судьбы их владелец тоже был депутатом Государственной Думы.

Потянув на себя тяжелую дверь, Ларин оказался в здании. Дореволюционный барский дух еще не до конца выветрился из просторного особняка. Вдохнув его, оперативник направился в кабинет Бабенко.

– Здравствуйте, Николай, – сказал капитан, войдя в небольшое помещение на втором этаже, где за столом сидел заместитель главного редактора.

Некогда широкий зал был разрезан деревянными перегородками на пеналы, в одном из которых работал Бабенко. На столе журналиста лежали стопки газет, стоял компьютер и валялись исписанные листы бумаги.

– Здравствуйте, Андрей, – ответил Бабенко.

Ларин оглядел кабинет, на стене которого висел

портрет Владимира Бурмистрова.

– Тесновато у вас, – улыбнулся оперативник.

– После победы на выборах собираемся присоединить себе соседнее здание, – сказал заместитель главного редактора.

– Для этого сначала надо победить.

– Совершенно верно, – согласился хозяин кабинета. – Присаживайтесь, Андрей.

Ларин сел напротив Бабенко.

– Итак, с чем пожаловали? – спросил журналист.

Оперативник вынул из сумки и положил на стол увесистую папку.

– Вы слышали об убийстве помощника председателя Партии Справедливости и Процветания Игоря Золотарева? – сказал он.

– Конечно. Филиппов все уши городу прожужжал убийствами людей из своей партии.

– Я занимаюсь расследованием этого дела.

– И каковы результаты?

– Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что в ходе расследования ко мне в руки попали весьма интересные документы, касающиеся деятельности Филиппова.

– Это связано с убийством Золотарева?

– Сейчас я не могу ответить на этот вопрос. Скажу только, что напрямую – нет.

Ларин открыл лежащую на столе папку.

– Здесь собран компромат на Филиппова, связанный с его деятельностью за последние два года.

У Бабенко загорелись глаза.

– Любопытно, – сказал журналист.

– Более чем, – согласился оперативник. – Много интересного материала, связанного с финансовыми нарушениями в делах партии, но главное…

Капитан.сделал паузу.

– Что же главное? – спросил заместитель главного редактора.

– Свидетельства о тесных связях Филиппова с уголовным миром, – ответил милиционер.

– Я давно подозревал это, – произнес Бабенко.

– В своих выступлениях Филиппов постоянно говорит, что его партия самая честная в стране, не имеет преступных связей и существует на народные деньги, – сказал Ларин.

– Да, Филиппов любит порассуждать на эти темы.

– А документы в этой папке доказывают, что ПСП живет на деньги организованного преступного сообщества, которое хочет протащить во власть свою марионетку.

Бабенко благоговейно посмотрел на бумаги, принесенные оперативником.

– И вы предоставляете эти документы нам?

– Да, я хочу, чтобы они увидели свет.

– Вы прониклись идеями нашей партии?

– Увы, нет, – сказал милиционер. – Но обстоятельства сложились таким образом, что мы с вами временно стали союзниками. Поэтому передаю все это вашей газете.

Ларин подвинул папку Бабенко.

– Замечательно! – всплеснул руками журналист. – Думаю, следует отметить начало нашего союзничества посещением буфета.

– У вас есть буфет?

– Да, и если вы ничего не имеете против коньяка, предлагаю направиться туда.

Капитан улыбнулся:

– Против коньяка я ничего не имею.

20

Каникулы новосибирских студенток подошли к концу. Отдохнувшие и посвежевшие Лена, Надя и Вера собрались обратно за Уральский хребет. Впереди лежал четырехчасовой перелет на воздушном лайнере.

В пять часов милицейский автобус подъехал к гостинице. Ларин зашел в номер Лены. На полу в комнате лежал туго упакованный чемодан. Девушка, стоя в ванной перед зеркалом, наводила последние штрихи на лице.

– Здравствуйте, Лена, – сказал оперативник.

– Здравствуйте, Андрей, – ответила студентка. – Присядьте, я сейчас выйду.

– Нам нужно поторапливаться, самолет ждать не будет.

– Уже иду.

Лена вошла в комнату.

– Слушала сегодня прогноз погоды по телевизору, – сказала она. – У нас трескучие морозы.

– У нас тоже обещают похолодание.

– Ну ничего, до весны как-нибудь дотянем.

Поговорив о погоде, молодые люди спустились в вестибюль. Ларин донес до автобуса тяжеленный чемодан, набитый сувенирами из универмагов и подарками от Мухомора. Дукалис в это время доставил до машины вещи Нади, а Волков – Веры. Компания тронулась в сторону аэропорта.

– Не грустно уезжать? – спросил девушек Волков.

В ответ те пожали плечами и заулыбались.