Товар для Слона - [22]

Тут и прорезался его истинный талант. Произрос Слон, как клубника на дерьме. Связи появились — те же комсомольцы, лысея и толстея, влезли на властные должности. Да плюс знакомые среди военных, да старые связи тестя…

— Слушай, господин мой! — не выдержала я. — И что, это всем известно?

— Как видишь.

— И Дубов этого не боится?

— А чего бояться? По документам он чист как стеклышко. Все законно. А общественное мнение… а чье, извините, мнение? В глазах хозяев жизни Дубов фигура — Слон! А кого волнует мнение господ ученых? Это же брезгливые чистоплюи, оторванные от жизни, потому и нищие. Знать-то они много чего знают, пораскинули бы своими докторскими мозгами, развязали языки глядишь, и прокуратуре хватило бы. Но им противно в дерьме копаться. Не бойцы они. Вот Дубов им противен — они и молчат брезгливо.

— Но тебе же рассказали!

— Ну, я-то не прокуратура. Со мной можно поговорить, это не донос, это так, душу излить, пар выпустить… И чую, поверь мне, что это ещё не информация — так, цветочки. Если покопаться хорошенько, много чего интересного о покровителе нашем узнать можно.

Я видела, что Димку зацепило и копать он будет до полных двух метров ему Слон тоже не очень нравится.

А я тем временем и для себя задачку наметила — Кузю, жену Стивенса, привести в ряды СИС. И ещё порасспрашивать о Дубове. И не раз. На то они и бабьи сплетни, чтобы всегда правдой быть.

Глава 8 Здесь продается славянский шкаф?

Прямо с утра в понедельник Вэ-А отправился в больницу. А мне пришлось тут же утром, перед работой, завезти к нему домой свои вещички. Сейчас не до щепетильных тонкостей. Отсюда проведывать ближе — всякие там соки из холодильника да фрукты с базарчика таскать. И на работу пешочком два шага. А Дима, само собой, опять завел разговор, что надо совсем к нему перебираться…

Пришлось отшутиться — вещей, мол, слишком много, тесно будет. Димка нахмурился — не любит он такого моего тона, да и когда не по его вкусу что-то делается, тоже не любит. Ладно, а ты сама любишь?..

Но все равно, извини, дружище. Решать это я буду своей головой — когда и к кому переезжать. Но решать действительно придется, сколько можно тянуть? Пожалуй, надо ещё разок к Ильинишне зайти, присмотреться к квартире плотнее.

Как-то, когда я шла в офис, встретилась мне на лестнице приятная такая дама с мусорным ведром. Значит, живет здесь. Один раз «Здрасьте», другой. Потом я с ведром, она с сумкой. Дама правда приятная — годиков за пятьдесят, высушенная, как таранка (интересно, я в её возрасте тоже такая буду?), улыбка шесть на девять.

Разговорились, в общем. Она видит — у нас на двери написано «информационное обеспечение», ну и спрашивает, не распространю ли я информацию, что она квартиру продает. Я, правда, не поспешила извиняться, что мы больше другой информацией занимаемся. Ответила неопределенно, что узнаю.

А квартира-то прямо у нас над головой. Соседи. Уезжают в Германию на ПМЖ. Собираются потихоньку, документы делают. А квартиру, хоть и трехкомнатная, и на втором этаже, и район хороший, продать не могут: подъезд угловой, потому планировка дурацкая, коридор какой-то кривоколенный, узкий в бедрах, и ванна в кухне, как у нас.

Рассказала Димке. Он спрашивает:

— А ты не хочешь эту квартиру купить?

— Да ты что?! Откуда у меня столько?

— Ну, во-первых, Слоновьи денежки есть. Да и мы сами зарабатываем.

Это он про те деньги, что нам Слон заплатил за материалы по манохинским делам и за фамилию Кучумова. Неплохо заплатил, хватило свою фирму организовать, ещё и осталось кое-что.

— Так договорились же Слоновьи деньги только на дело тратить!

— А ты их и потратишь на дело — сколько времени можно выиграть, если на работу всего-то на этаж спуститься… И сил тоже — ни тебе транспорта, ни давки, ни каблуков поломанных… А ту квартиру, черногорскую, если хочешь, продай. Все-таки часть денег вернешь…

Тут он прав — на мою квартиру покупателя найти нетрудно. Да и цену я заламывать не буду… В общем, Димка обещал подключить кого-то из приличных риэлтеров, старых своих знакомых, с тех времен, когда он работал в агентстве по недвижимости, — был у него такой период, пока агентство не завалили доброжелатели, да и Димка там чуть ли не крайний вышел…

Пока, правда, знакомые не активничают — видят, что клиент ещё не созрел, да и нам с Ильинишной хотят сделать разницу. Может, разозлиться и через государственную контору напрямую оформить? Впрочем, сперва с Димкой обговорю, а то и меня, и этих Резников держава нагреет не хуже, чем частники…

Перед отбытием их величества на излечение получила я кучу ЦУ. Мне сегодня же надлежало связаться с Петром Петровичем (пардон, господином Власовым) — передать, что Дима уже лег в больницу, но ходит и будет ждать его во дворике у круглой клумбы в паузах между процедурами.

Далее, придется мне стать передаточным звеном между Колесниковым и Слоном. Это поручение я восприняла без энтузиазма — встречи с господином Дубовым вызывают у меня стойкое отвращение, как визиты к стоматологу. Хоть надо, но противно. И вообще, что-то мне Слоновье поведение перестало нравиться. Я Диме не говорила, но похоже, что Слон меня снимает, говоря языком современной молодежи. Очень некстати. У меня на него с первого взгляда возникла аллергическая реакция, да и для дела только помеха…