Пролог
Три мазка на новом холсте
Телефон зазвонил поздно, уже в одиннадцатом часу. Трубку сняла Ася. Все-таки она у себя дома, а я ещё чувствую себя гостем, в конце концов, только две недели прошло, как тут появился (хотя две недели насыщенные получились, нормальным людям не на один год приключений хватило бы, да и мне тоже, скажу прямо; тридцать семь — не тот возраст, когда тянет на подвиги, поздновато я ввязался в игры со стрельбой). И не то чтобы я такой деликатный был (ах, неприлично, мол, когда у одинокой женщины дома мужской голос по телефону отвечает) или такой осторожный (теперь уже прятаться не от кого: главный враг убит, прочие, думаю, боятся шевельнуться, если уж сам Слон пообещал защиту). А просто… по сути ведь, вскочил я в чужую жизнь на ходу, мало ли кто ей может звонить, пусть сама решает, кого и когда информировать о моем наличии.
— Вадим, это тебя!
Вадим? Значит, кто-то посторонний. Не из общих друзей. Впрочем, общих друзей у нас с ней в буквальном смысле раз-два и обчелся: Ирина, из-за которой вся каша заварилась, да Жека Батищев, Асин сотрудник, мой дружок ещё по училищу — помогал эту Иру выручать. Правда, на днях познакомила Ася меня со своей любимой Надеждой Павловной. Обширная дама. И хоть Игорь у неё тоже не скелетик, но за ней теряется, одну бороду и видно. Асе, как я понял, они друзья близкие, но мне ещё присмотреться надо — пока что, как говорят в народе, «мы с нею вместе не служили».
— Слушаю.
— Вадим Андреич? Это Алексей, бригадир. С вами будет говорить Борис Олегович.
Бригадир сиречь командир бригады боевиков. А Борис Олегович — это лично Слон! Ну-ну…
— Вадим Андреич, Дубов беспокоит. Простите за поздний звонок — только вернулся. К Ланским ходил на девятины…
На последних словах голос Слона приобрел подобающий случаю сдержанно-траурный оттенок.
Ланского, известного мне как Иван Иваныч, моего бывшего начальника по СИАМИ, нечаянно пристрелили боевики Слона, когда спасали нас с Аськой от Мюллера. Думаю, на девятинах Слон о своей роли не упоминал. Впрочем, комментировать я не стал — вежливо промолчал.
— И вот, знаете ли, появился некий импульс… порыв… — продолжал краснобайствовать Борис Олегович, — совершить небольшое сентиментальное… паломничество… к месту усыпновения. Так не захотите ли составить компанию? Завтра, скажем, часиков в десять утра. Естественно, с уважаемой Анной Георгиевной. Если, конечно, я этим не нарушаю ваши планы…
Были у меня планы, отоспаться, скажем. Неделя беспрерывной беготни не так-то просто оформить фирму — очень к тому располагала. Но «когда пристав говорит садитесь, как-то неудобно стоять». Лучше по повестке, чем приводом. А кроме того, нам с ним, похоже, ещё работать и работать, как говаривал комендант Зубо. Слон-то нас спас, даже денежек дал за кое-какую интересную информацию, а то на какие шиши мы бы фирму открыли? Но только работать нам придется у него под крылышком, а точнее говоря — под пятой.
— Хорошо. В десять — где?
— А мы попросим Алексея Глебовича за вами заехать. Белый «рекорд», номер 227-27. Ровно в десять у вашего подъезда.
— Нет, пусть в десять ноль три едет мимо гастронома у входа в метро. Я буду голосовать.
— Так учили? — иронично отозвался Слон. — Ну-ну. Впрочем, как угодно. До завтра. — И положил трубку.
Именно так мне угодно. Не те связи, которые хочется рекламировать. Бандиты — они бандиты и есть, пусть даже в рафинированном бизнесменском оформлении. А голоснуть у метро — мало ли кто остановится, случайное дело.
* * *
Борис Олегович Дубов, более известный в городе Чураеве под кличкой Слон, «де юре» числился хозяином скромной научной консультационной фирмы «Элефант» (о чем в Чураеве мало кто знал, как и о его ученой степени кандидата химических наук). Известность же и кличку приобрел он не за «де юре», а за «де факто». Борис Олегович был одним из двух самых могущественных дельцов в городе. Другим считался некий Арсланов, причем даже в самых осведомленных кругах не сложилось единого мнения по вопросу, кто из двоих первый, а кто всего лишь второй (круги менее осведомленные отдавали предпочтение Арсланову — как же, свой банк, торговые центры и все такое прочее, — но люди серьезные понимали, что не обязательно большому человеку играть на гармошке у прохожих на виду). Впрочем, ответ на этот вопрос Дубова не интересовал. Его не устраивала сама постановка вопроса: он не хотел быть ни первым, ни вторым, он хотел быть «единственным». В этом он видел свою стратегическую цель, сверхзадачу, если угодно, именно она составляла предмет напряженной деятельности его недюжинного и изобретательного ума.
Однако же стратегия без тактики бессильна. Достижение стратегической цели возможно лишь путем своевременной постановки и правильного решения конкретных тактических задач при безошибочном информационном и материальном обеспечении. Вот потому-то Борис Олегович сию минуту не думал об Арсланове — он размышлял о Колесниковых. Умело, оказывается, очень умело организовала дело мадам. Мадам!.. По виду и не скажешь — пигалица. Воробьишка. А вот поди ж ты. Да и господин Колесников экземпляр штучный. Зицпредседатель Фунт ему бы пальца в рот не положил. Растет молодежь. Любопы-ытная пара. Надо хорошо присмотреться.
