Тотти. Император Рима - [127]

У тифози был праздник: несмотря на то что «Наполи» не терял очки и завершил чемпионат впереди «Ромы», отправив нас в квалификацию к групповому этапу Лиги чемпионов, команда Спаллетти выглядела возрождающейся. Но если раньше, наблюдая это возрождение, многие были расстроены тем, что я в нем участвовал мало, что так грустно завершается моя столь необычная история, то в последние недели они увидели мое деятельное участие в успехах команды. И я чувствовал такое облегчение, какое может испытывать ребенок, когда мама и папа перестают ссориться. В том сезоне народ страдал со мной и за меня, не будучи в силах даже предъявить претензии тренеру, потому что его работа стала давать результат. Теперь же, когда я отчасти вернулся к роли героя («отчасти» – потому, что я и сам понимал, что в мои годы не мог требовать девяносто игровых минут), больше ничто не омрачало народное счастье. Никто больше не ощущал себя виноватым от того, что празднует победу, в которой не участвовал капитан. Вообще-то подобной вины и не должно быть, но за пределами разумного отношения к футболу так бывает не всегда.

Пока я писал эту книгу, прошел уже целый сезон после завершения моей карьеры, пыль улеглась, и я укрепляюсь в одной мысли: нужно было заканчивать в тот вечер, после матча с «Торино». У меня было всего четыре минуты, и мне их хватило для того, чтобы переломить ход матча дублем, сбегать к Южной трибуне, отпраздновать победу, поблагодарить партнеров, которые привели меня к этому триумфу. Это было бы идеальное завершение карьеры, мне это говорили и Илари, и Вито, у них на этот счет была одинаковая точка зрения. Сказать по правде, и я был близок к этой мысли в тот безумный от радости вечер, но она тут же рассеялась, потому что я не знал, как объявить об этом, что сказать, что сделать. Я должен был бы импровизировать; возможно, так было бы и лучше, потому что народ всегда ценил во мне спонтанность действий.

Перед тем как сезон завершился, у меня состоялась беседа с Мауро Бальдиссони, нашим генеральным директором, и я понял, что мой блестящий финал что-то изменил в представлениях клуба, что уже не было такого отторжения в вопросах продления контракта. И действительно, в июне Паллотта приехал в Рим с готовым соглашением, мне оставалось только подписать его. Это были дни больших сомнений, потому что мне поступило немало предложений из-за границы – от Китая и Японии до американской лиги и Абу-Даби, – и Илари они нравились.

КОНЕЧНО, ПРОИСТЕКАЕТ ЭТА ЛЮБОВЬ ИЗ ОЧЕВИДНОГО ФАКТА ТОГО, ЧТО Я – РИМЛЯНИН, «РОМАНИСТА» И КАПИТАН, НО ЕЕ ДИКАЯ МОЩЬ НЕОБЪЯСНИМА.

– Я возьму паузу на телевидении, – убеждала она меня. – На год. И ты проживешь его вдалеке от большого футбола. Не бери в расчет концовку этого сезона, потому что это было чудо. Следующий будет хуже, не витай в облаках.

Я знал, что она была права, но никак не мог понять одну вещь. Которую никто не может понять, если не прошел через это. Я уже было перестал рассматривать себя как футболиста, а потом внезапно передумал. И это было пьянящее ощущение, почти как новый дебют. Совсем не то же самое, что задерживать закат. В те дни я даже мечтал, что смогу сыграть заново некоторые матчи. Я был вне себя от чувства, что я снова жив. И подписал контракт.

Последний сезон начался и закончился на интервью, которое Илари дала для Gazzetta dello Sport по случаю моего сорокалетия и в котором назвала Спаллетти «маленьким мужчиной». Говорят, что я мог бы или хотел бы сделать что-то, чтобы это интервью не вышло, но так может думать только тот, кто не способен выстроить правильные отношения со своей подругой жизни. Илари – сильная личность, она вместе со мной переживала мои неприятности, она много сражалась за то, чтобы моя обида не переросла в депрессию, она пыталась, насколько это возможно, объяснять мое состояние нашим детям. Она брала на себя все обсуждения с Кристианом – он самый старший – того, что все на свете когда-то начинается и когда-то заканчивается, и того, что их папа-чемпион, которым они так гордились, просто клонится к закату. Когда она считала нужным что-то сказать, она говорила. Вечером накануне того дня, когда вышло интервью, мы ужинали дома, с нами был и Анджело, и они меня рассмешили, показав ответы, которые были очень острыми.

– Ты с ума сошла? Здесь черт-те что, он меня убьет…

Спаллетти действительно на следующий день сказал мне, что в целом эта ситуация ненормальная: или я все улажу, поговорив с женой, или говорить с ней будет он. Но там и улаживать было нечего – Илари не из тех, кто через сутки меняет свое мнение. Позже тренер проявил чувство юмора, подарив мне модель «ДеЛореан», машины времени из фильма «Назад в будущее», а моей жене – сингл Мии Мартини «Маленький мужчина», уверяя, что он очень любит эту песню. Я пригласил Спаллетти на празднование по ее просьбе, она всегда была внимательной к тому, чтобы я не давал повода для кривотолков. И тот диалог в Тригории, в тот день, был чем-то нереальным.

– Франческо, ты действительно хочешь, чтобы я пришел на твой праздник?

– Мистер, смотрите сами. Я вас приглашаю…