Тотальный шпионаж - [87]

Почему же Гесс бежал в Англию?

Немедленно возникли самые разнообразные слухи. Одни утверждали, что Гесс покинул лагерь фашистов потому, что считал их обреченными; другие считали, что он был против договора с Россией; наконец, третьи полагали, что у него были основания опасаться гестапо. Из Германии сообщалось, что он был психически «неуравновешен» и что вылетел он, вероятно, не отдавая себе отчета в своем поступке. Недоумение мирового общественного мнения еще более возросло в связи с тем, что по «делу» Гесса не было опубликовано никакого официального заявления ни британским правительством, ни Гитлером.

Некоторое время действительно казалось, что никто точно не знает причины, побудившей Гесса вылететь в Англию. Однако в Лондоне несколько человек, даже не входивших в правительство, были в курсе всех этих событий и знали, чем эти события вызваны. Эти люди — руководители английской разведки. Что касается остального мира, то он находился в полном неведении. Даже американская разведка, установившая в ту пору связи с заграницей, вплоть до конца июня не смогла дать правдивого объяснения всей этой истории.

Все началось с писем, якобы исходивших от руководителей фашистского движения «Линк» в Англии и посылавшихся в Берлин через Лиссабон.

В течение весны 1941 года письма посылались все более и более часто. Содержание их не оставляло сомнений в том, что гитлеровцы имеют в Англии много потенциальных друзей, которые были не прочь «сотрудничать» с ними. В письмах настойчиво и не раз указывалось на то, что необходим какой-нибудь весьма значительный жест, чтобы лед неприязни был окончательно сломлен.

Для такого человека, как Рудольф Гесс, этих намеков было достаточно.

Он начал действовать еще до 10 мая… Примерно за три недели до этой даты Гесс посетил в Мадриде генерала Франко. Во время этого визита, состоявшегося 22 апреля, гитлеровцы первоначально сообщили о нем официально, но впоследствии официально же его опровергли, Гесс начал прощупывать почву. Быть может, он даже намеревался переговорить обо всем этом деле с британским послом в Мадриде Сэмюэлем Хором; однако впоследствии было точно установлено, что до такой беседы дело не дошло.

Гесс попытался сделать нечто значительно более эффектное. Он связался с командующим гибралтарским гарнизоном и высказал пожелание приехать в Гибралтар для обсуждения «важного вопроса». Командующий, который не был извещен руководителем разведки из Лондона о существе всего дела, ответил Гессу, что если последний появится в Гибралтаре, то он его расстреляет.

Тогда Гесс послал одного из своих двух личных адъютантов в Лиссабон. Адъютант этот снял комнату в шикарном отеле «Авенидо Палас», неподалеку от вокзала, где останавливалось большинство американцев. Затем в баре этого отеля состоялась беседа, а некоторое время спустя — вторая, на этот раз — в гостиной отеля «Метрополь», и, наконец, третья — в кафе «Чиадо». Три беседы в течение одного дня! Ночью же адъютант Гесса вылетел обратно в Мадрид и представил Гессу обстоятельный доклад. Обо всем этом было отлично известно представителям британской разведки, и все же они были крайне удивлены, когда в эту (ими самими расставленную!) ловушку попался не кто-либо из второстепенных гитлеровских чиновников, а сам Рудольф Гесс!

Тогда на сцену выступил Уинстон Черчилль.

Премьер-министр недолго оставался в неведении. В ту самую ночь, когда Гесс был арестован в Англии, его посетили два сотрудника разведки. Беседа была непродолжительной и, согласно сведениям хорошо информированных лиц, Черчилль был охвачен такой яростью, что разведчикам пришлось поспешно ретироваться.

Черчилль был возмущен вовсе не тем, что в Англии еще существовали люди, которые даже в разгаре войны переписывались с гитлеровцами и пытались свергнуть правительство. Он пришел в бешенство лишь после того, как сотрудники разведки сообщили ему, что все письма писались их собственными агентами и что люди, чьи имена они использовали, сами ничего об этом не знали.

Нет сомнения в том, что Черчилль никогда бы не дал своего согласия на такую опасную игру. Теперь же, анализируя создавшееся положение, он не мог не видеть некоторых выгодных шансов, которые при данной ситуации нельзя было упускать. Вначале Черчилль заявил, что лично будет беседовать с Гессом. Затем отказался от этого своего намерения. Гесса надо было уверить в том, что заговор продолжал существовать, несмотря на его арест, и что заговорщики действуют за спиной у Черчилля.

И вот Айвон Августин Киркпатрик направился в Шотландию, чтобы повидать Гесса. Киркпатрик после пребывания на дипломатических постах в Рио-де-Жанейро, Риме и Ватикане был переведен в Берлин, где находился с 1933 по 1938 г., сначала как первый секретарь британского посольства, а затем как поверенный в делах. Он очень хорошо знал Гесса. Само собой разумеется, что он не имел никакого представления о том, как много писем он «написал» за последнее время Гессу, — пока ему не сказали об этом работники «Б-4».

Во всяком случае, беседа Киркпатрика с Гессом, которая свободно могла сохраниться в тайне, была широко опубликована. Спустя несколько дней Киркпатрик вылетел в Ирландию. Об этой поездке также упоминалось в прессе, хотя в военное время о поездках видных лиц обычно ничего не сообщалось; газеты даже говорили о какой-то «миссии» Киркпатрика. В Дублине Киркпатрик, снабженный письмом от Гесса, встретился с представителями германского посольства. Это было точно подтверждено достоверными английскими источниками.