— Правее смотри! Он там скачет!
Картазаев не вертит монокуляр, при этом увеличении обзор сразу скакнет метров на сто. Осматривает так. Сбоку стремительно влетает в сектор пестрая тень, чтобы пронзить его насквозь и тут же вылететь с противоположной стороны. Птах!
Их то Картазаев и услышал по утру. А то 40 дней тишина как в могиле. Ничего живого.
— Давно ведется наблюдение? — спросил Картазаев.
— Часовые два часа уже как любуются.
— Много там птиц?
— Много. Пошли чай пить.
Отказываться бесполезно. Вот такой вот командир.
Они пьют чай с баранками на первом этаже. От лимона Картазаев отказался, чем вызвал недоумение со стороны генерала. То ли еще будет, мазохистски подумал Картазаев.
— Что надумал, полковник? — поинтересовался Поляков. — То же что и я?
Это вряд ли, подумал Картазаев.
— Разведку? У меня чудесный комроты есть.
— Нет. У меня своя кандидатура.
— Что моим не доверяешь? Зря.
— Почему не доверяю, доверяю. Наоборот. Хочу их поберечь.
— А кто же тогда пойдет? — генерал что-то начал подозревать и нахмурился.
Картазаев не дал ему возможности прозреть до конца.
— Заключенный пойдет. У него пожизненное, все на добровольных началах.
Генерал только крякнул. Живо блестящие глаза померкли, налились холодом. Даже презрительность мелькнула.
— Эх, Контора! — шумно выдохнул он. — Я погляжу, вы не меняетесь. "Заключенный". "Добровольно пойдет". Знаю я ваше добровольно, — он шумно хлопнул ладонищей по столу. — Я хочу на него посмотреть.
— Само собой. Он же здесь пойдет.
— Я хочу лично!
— Не вижу необходимости, — он увидел, как генерал наливается багровостью, и добавил. — Впрочем, как прикажете.
— Вот именно прикажу! — уже с полным высокомерием произнес Поляков, хотя приказывать ему не имел права.
А что Картазаеву жалко?
Он достал сотовый и, разузнав обстановку, объяснил куда подъезжать. Вскоре им позвонили с поста.
За забором стояла длинная легковушка с наглухо тонированными стеклами — машина принадлежала Загорскому управлению ФСБ, но экипаж был полностью из ОПУ.
Машина мотора не глушила, рядом прогуливался лейтенант Назаров.
— Где заключенный? — спросил генерал. — Почему не выводите?
— Мы подчиняемся только полковнику Картазаеву.
Картазаев слегка кивнул, пока генерал окончательно не вышел из себя, и лейтенант, приоткрыв дверцу, велел выводить. Сначала показался сопровождающий, реальный гоблин под два метра в высь и чуть уже вширь. Потом зэк, и, наконец, еще один сопровождающий. Вдвоем они так вздернули зэка, что тот стал едва ли не раком.
Ну, это уже лишнее, поморщился Картазаев. Оказывается, он всего не знал.
Зек оказался настолько накачан транквилизаторами, что когда его выровняли и отпустили, то едва не грохнулся. Сопровождающие поддержали его. Все это вкупе смотрелось дико, словно кадр из 37 года, что генерал коротко ругнувшись, пошел прочь, а часовые демонстративно захлопнули калитку.
— Салям! — поздоровался Картазаев, зэк был сумитом.
— Пошел на кутаг, дунгыз! — проговорил сумит точно пьяный.
— На фига так надо было накачивать? — возмутился полковник.
— Вкололи стандарт, а он наркоман со стажем, улетел сразу.
— Ладно. Эй, джигит, знаешь, зачем тебя сюда привели?
Сумит кое-как сфокусировал гляделки, зашипел:
— Ненавижю!
Полковник спокойно переждал и спросил:
— В тюрьму хочешь?
— Умирать хочу!
— Договорились. Сделай, что я тебе скажу, и я подарю тебе легкую смерть.
— Врешь!
— Как хочешь. Можешь вернуться. Сколько тебе лет. Тридцать. Значит, еще лет сорок протянешь, горцы долго живут. И все за четырьмя стенами. 40 лет. По 365 дней. Или лучше сразу к Аллаху? Выбирай. Да или нет?
— Да, ищак!
— Я тоже рад, что мы договорились.
Они кое-как разместились в машине, зэка усадили на грязный пол, и подъехали к кордону. Дорогу перегораживал шлагбаум, по бокам укрепленные огневые точки. Бойцы в белых халатах и респираторах. Хоть случая заражения больше не было, береженого Аллах бережет.
Сумита вывели и освободили от наручников. Полковник объяснил задачу. Надо было пройти мимо автобусной остановки, бензоколонки и дальше по улице.
— Никуда не сворачивай, а то снайпер за углом не видит, — пояснил Картазаев. — Вернешься, получишь, что обещал. Вздумаешь финтить, пулю в ногу. И остальные 40 лет без ноги по камере прыгать.
— Шакалы! — сумит косился на них, потирая затекшие руки.
— Таким ты нравишься мне больше! — заметил Картазаев. — А тогда перед генералом спектакль разыгрывал? Ну ладно. Топай, давай!
Назаров достал из кабины СВД.
Плетущийся по пыльной дороге сумит вызывал неосознанную жалость. Солдаты из охранения бросали на них косые взгляды и глухо ругались в респираторы.
Сумит доплелся до остановки, огляделся. Картазаев наизусть знал, что там. Старик, на пиджаке медаль 60 лет Победы. Девочка-школьница с портфелем. Женщина, возраст 40–60 лет. Точно определить не удалось. Жара.
Зэк подошел, пошарил у трупа, нашел сигареты, закурил.
— Не останавливайся! — крикнул Картазаев, благо тот был не далеко.
Сумит отреагировал неожиданным образом. Сорвал со старика медаль и швырнул в их сторону.
— Пугани! — велел полковник.
СВД смачно вдарила, взметнув фонтанчик у ног разбушевавшегося "мяса". Сумит пошел дальше, гораздо энергичнее.
