Тот самый остров - [20]

Новость была печальной. Мэг снова сделала удручённое лицо и скрылась в проёме люка. Я продолжал вести «Отчаянного» дальше вдоль острова, который никак не мог быть миражом: мираж не может находиться на расстоянии трёх кабельтовых и громко шуметь прибоем.

Старые военно-морские часы показывали без четверти два, и я решил, что пора озаботиться местом якорной стоянки. О том, чтобы пристать к берегу прямо здесь, нечего было и думать: с оста шла мощная океанская зыбь, ровным накатом накрывая береговую черту, не имевшую ни одной укромной бухточки. Впрочем, вскоре берег начал плавно поворачивать на запад, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Тем временем Мэгги состряпала отличный омлет с цыплячьими крылышками — она мастерица была, что у брашпиля, что на камбузе, моя милая Мэг…

Мы доедали омлет на верхней палубе (а Данни наконец-то слопал пяток сосисок), запивая его кислым уругвайским вином — совершенно невозможная вещь, но это был подарок, и выбрасывать за борт было жалко. Я вообще не люблю что-нибудь выбрасывать за борт. Не всякий мусор океану полезен… И вместе увидели, что ровная береговая черта, усыпанная валунами и круто взлетавшая вверх к лесу, превратилась в низкую и узкую косу, которая протянулась примерно на милю или чуть больше на зюйд-вест и почти упиралась в скалистый холм, торчавший прямо из воды. Это был небольшой выпуклый островок с парой здоровенных тёмных камней возле него, а что там за ним — пока не было видно. Мэг понесла вниз пустую посуду, а я быстро спустил бизань — на случай, если вдруг придётся неожиданно ворочать.

За островком открылся вход в бухту шириной пять или шесть кабельтовых; левый входной мыс выглядел как угрюмый бычий лоб, наклонившийся к самой воде, возле мыса в воде я заметил две округлых скалы, у которых бурлила пена. Там, несомненно, имелись подводные рифы. «Отчаянный» повернул строго на норд и с полветром шёл в бухту. Сильно мешало течение, которое теперь сносило нас влево. Однако ход был узла два, вода чистой и прозрачной, так что я не опасался с размаху сесть на мель, если таковая вдруг окажется впереди. Мэг с ручным лотом оседлала носовой релинг и периодически показывала мне сложенные в кольцо большой и указательный пальцы — мол, идём хорошо, всё о’кэй.

И снова — вот как ёкнуло что-то. Знаете, сэр, такое чувство, когда прыгаешь с парашютом, когда делаешь этот самый шаг в бездну? Вы прыгали с парашютом? Я тоже не прыгал. Но мне знакомо это ощущение… Вот и меня в тот раз — что-то сжало и тут же отпустило. Будто что-то давно знакомое, но забытое и потому непривычное. Новизна внешних ощущений мешает услышать внутреннее…

Мы сбросили стаксель, а потом и грот. Пока Мэг разбирала и укладывала шкоты, я отдал якорь. Под килём было две с половиной сажени, грунт — ил и белый песок. Я вытравил ещё пять саженей — и достаточно: в бухте было тихо, потому что коса почти полностью закрывала её от зыби. И островок торчал очень удачно. Это была просто идеальная якорная стоянка. Течение сюда не заходило, минуя бухту с юга; сама бухта казалась почти круглой, хотя я знаю, что так никогда не бывает. От левого входного мыса по всему берегу тянулся белый пляж шириной ярдов двадцать. Кое-где у самой воды виднелись солидной величины валуны. За пляжем начинался лес, а точнее — джунгли. Всё это было настолько натурально и соответствовало моим представлениям о полной идиллии, о райском уголке в бескрайнем океане, что на какое-то время я и думать забыл о «куполе», о таинственной яхте «Пеламида» и о том, что мы до сих пор не знаем, где же, в конце концов, находимся.

Данни сидел на верхней палубе и чутко ловил носом воздух неведомой земли, что подтверждало: никакой это не мираж.

~ 5 ~

FÜNF

Сразу открыли все три люка, чтобы провентилировать отсеки. Свежий воздух — это единственное, что нужно человеку. Больше ему, кажется, не требуется вообще ничего... По очереди полезли на верхнюю палубу — хоть на пять минут. Курильщики, в том числе и я, с наслаждением задымили сигаретами. Океан вокруг был чист, погода стояла просто идеальная. Спускался вечер.

На мостике (вернее, на том, что от него осталось) Хорст Бенс сказал восхищённо:

— Вот мы дали! А эти томми — бестолковые тюфяки, раз не сумели нас достать...

Змей (с солидным кровоподтёком на левой скуле — видно, тоже ударился обо что-то) резко остудил ухмыляющегося дизелиста:

— Не спешите с оценками, приятель. И не обзывайте англичан понапрасну. Они первоклассные моряки, у таких учиться надо, а не ехидничать. Или вы уже почувствовали себя морскими волками — вся корма в ракушках?

Хорст, у которого это первый поход, сконфуженно приумолк, а Змей добавил, прочищая свою трубку:

— Это вы, мальчики, ещё с русскими не встречались... те вообще сущие дьяволы. В Крыму их так и называли — «чёрная смерть»: сами подохнут, но и тебя с собой на дно утащат.

Тут же он приказал запустить оба дизеля и двигаться дальше на зюйд-вест. Включили «Тунис». Сразу начались работы по устранению повреждений.

А повреждений — о, мой Боже! Почти весь больверк ограждения рубки смят, еле люк открыли. Мы остались без антенн, включая оторванный носовой сетеотвод. Не знаю, сумеем ли мы вернуть лодке возможность радиосвязи.