Тот момент - [59]

Несу рюкзак вниз. В холле уже стоит папин. К нему привязаны наша палатка и спальные мешки. По виду очень тяжелый. Хорошо, не мне его нести. Иду в кухню на завтрак. Работает стиральная машина, но мамы нет. Поднимаюсь наверх и кричу:

— Мам, я готов.

Она выходит из ванной с сумкой для туалетных принадлежностей и выглядит немного взволнованной.

— Замечательно, давай обуваться.

— Но мы еще не позавтракали, — отмечаю я.

— Я собрала завтрак. Как доберемся до места, поедим.

— Но папа еще не вернулся.

Мама приседает рядом со мной. У нее серьезное лицо.

— В этот раз папа с нами не поедет.

— Так зачем ты упаковала его рюкзак?

— Я его одалживаю. Он больше моего.

— Ты спросила папу?

— Что?

— Ты его спросила, можешь ли взять рюкзак? Брать вещи без спросу — грубо, и папа очень сердится, когда ты его не спрашиваешь.

— Все будет хорошо, Финн. Это всего лишь рюкзак.

— Да, но папа же так не скажет. Его адвокат может прислать тебе еще одно письмо.

Мама закрывает глаза и вздыхает.

— Просто поверь мне, Финн. Нам нужно идти.

Она проходит мимо меня и спешит вниз. Я следую за ней и смотрю, как мама кладет сумку с туалетными принадлежностями в один из боковых карманов папиного рюкзака.

— Разве папа не хотел поехать с нами? — спрашиваю я.

— Он занят. У него всегда много дел по выходным, не так ли?

— Но он не против, чтобы мы пошли?

Мама, не отвечая, протягивает мне ботинки для пеших походов. Вдруг я понимаю, что это и есть ее план.

— Он ведь не знает, что мы идем?

— Я оставила ему записку, — кивает она в сторону узкого подоконника рядом с входной дверью, где лежит конверт с надписью «Мартину». — А теперь поскорее обувайся.

Я сажусь на нижнюю ступеньку лестницы и натягиваю ботинки. Папа иногда мне помогает. Он умеет завязывать шнурки не слишком туго и не слишком свободно. У него мало других талантов, кроме того, что он адвокат и ездит на велосипеде, зато со шнурками он хорош.

— Как это поможет, ведь он разозлится еще сильнее? — спрашиваю я, вставая.

Мама поворачивается ко мне, открывает входную дверь и закидывает рюкзак себе на спину.

— Это всем пойдет на пользу, — говорит она. — Нам нужно время, чтобы все обдумать. И ему бы не повредило.

— Когда мы завтра вернемся, будет большой скандал.

— Давай не будем об этом беспокоиться, ладно? — просит мама. Ее голос дрожит, нижняя губа тоже. Я надеваю свой пчелиный рюкзак, надеясь, что не встречу по дороге никого из школьников.

— Мы едем в тот же лагерь, что и всегда? — спрашиваю я.

— Нет, — говорит она. — На новое место.

Я выхожу за ней из дома и смотрю, как она с силой захлопывает за нами входную дверь.

— У тебя есть ключи от машины? — спрашиваю я.

— На машине мы не поедем.

Я хмуро смотрю на маму.

— Как же мы туда доберемся?

— На автобусе, — отвечает она с легкой улыбкой.

Я все еще ничего не понимаю, но она шагает вперед, и все привязанные к рюкзаку вещи бьются друг об друга и об нее.

Я спешу за мамой. Собираюсь что-то сказать, но вижу, что она снова плачет, поэтому решаю ничего не говорить. Одно из любимых занятий мамы — кемпинг, поэтому лучше всего добраться до места как можно быстрее, там она перестанет плакать и снова улыбнется.

— Хочешь, я что-нибудь понесу? — спрашиваю я. Мама смотрит на меня и слегка улыбается.

— Я люблю тебя, Финн Рук-Картер, — отвечает она, что довольно забавно, ведь здесь нет других Финнов, чтобы ей пришлось называть мою фамилию.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, решив не добавлять «Ханна Рук». Здесь определенно нет другой Ханны или Рук, и я абсолютно уверен: мама поймет, что я разговариваю с ней.

Она вытирает нос рукавом рубашки (хотя так нехорошо), идет и плачет. Мама останавливается, когда добирается до автобусной остановки в конце дороги.

— Куда мы едем? — спрашиваю.

— Не слишком далеко.

— То есть?

— Две автобусные остановки.

— То есть мы останемся в Западном Йоркшире?

— Да.

— Хорошо, — отвечаю я. Я действительно не хочу уезжать из Западного Йоркшира, потому что завтра мы вернемся домой, так что глупо тратить все время на дорогу туда и обратно.

Однажды, когда я был маленьким, папа застрял на работе, и мама повела меня в поход сама. Помню, было весело, мы пели, в палатке оказалось больше места, а еще мама взяла с собой много еды, в том числе той, которую мне обычно не разрешали.

— Ты взяла вкусняшки? — спрашиваю я.

— Только то, что у нас нашлось. У меня не было времени на подготовку.

— Почему? Ты не знала, что мы собираемся в поход?

— Это было своего рода решение в последнюю минуту.

— Но ты же знала, когда бронировала кемпинг?

— Не беспокойся об этом, Финн, — говорит она с улыбкой. — Иногда приятно принимать решения спонтанно. Это шанс оставить все заботы позади и повеселиться.

Я киваю и ничего не говорю, потому что мама вряд ли в настроении спорить. Я начинаю думать о том, насколько большой была бы моя куча забот, если бы я действительно оставил их все позади. Думаю, они заполнили бы всю мою комнату и большую часть лестничной площадки. Некоторым из них, возможно, пришлось бы отправиться на чердак. Пожалуй, утеплим его ими. Я чувствую себя немного лучше, думая, что мои заботы могут помочь сохранить окружающую среду. Я всегда знал, что для чего-то они нужны.