Тот, кто стоит за спиной - [24]

Вдруг Андрей Львович, даже не посмотрев по сторонам, по очень замысловатой траектории и почти на цыпочках пересек проезжую часть (слава Богу, транспорта близко не было), держа по швам руки с оттопыренными ладонями. При этом он дергался и резко, по-лошадиному вздрагивал и поводил плечами, как будто его, как шелудивого окопника, кусали гнусные насекомые. Невооруженным глазом было видно, что программист уже давно живет инстинктами.

— Андрей Львович? — майор вежливо наклонил голову.

— Не могу! — ответил программист, отчаянно забегав глазами.

— Простите, что вы не можете? — майор держал избранную дистанцию, продолжая приветливо улыбаться. Любезная улыбка накрепко прилипла к его губам, прикрыв собой удивление и даже панику.

— Меня ждут дома. Там человек приехал!

— Очень хорошо! Я вас подвезу, а пока будем ехать, поговорим о наших баранах.

— Какие бараны? — программист испуганно отпрянул от майора и встал к нему боком, в любую секунду готовый развернуться и броситься бежать. — Наши?

— Нет, просто так говорят… обычно… люди. Я хотел бы задать вам парочку вопросов в домашней, так сказать, обстановочке, — Сивцов старался ничему не удивляться. Он даже не смотрел на программиста, чтобы не пугать его, а говорил в сторону, как бы обращаясь к зеленым насаждениям.

— В домашней нельзя… Тапочек лишних нет.

— Вы это серьезно? — майор все-таки округлил глаза и громко сглотнул.

— Я же говорю, меня ждут, там…

Сивцов понял, что дальнейший разговор бессмыслен и надо срочно менять тактику.

— Ну тогда садитесь в машину. Я вас быстро домой доставлю.

Программист подозрительно заглянул в салон и потрогал через открытое боковое стекло обивку кресел.

— А на переднее сиденье можно? — отрывисто спросил он, не глядя на майора.

— Можно, только не за руль! — ласково ответил Сивцов и стер со лба испарину.

* * *

Не чувствуя ни палящего зноя, ни движения воздушных потоков, ОН, весь в каком-то огненном свете, висел над землей, настолько ясной и подробной, что она даже казалась ему нереальной.

Прежде расплывчатые границы далеких предметов были четки и понятны. ОН даже мог не всматриваться в очень уж отдаленные дома или деревья. Каким-то невероятным образом они были видны ему в мельчайших деталях — до крохотной шляпки гвоздя на почерневшей от времени стене садового домика, до последнего листа на ветке.

И главное, ОН знал все. Знал, что было со всем этим миром десять минут назад и что еще произойдет с ним через сто лет. И это не удивляло ЕГО…

Но ОН был здесь, в плотном и прозрачном, как толща лесного озера, небе над пестро-лоскутными полями и поселками совсем не для того, чтобы созерцать гармонию.

ЕМУ нужно было найти этого человека и ВОЙТИ в него.

ОН еще не знал, кто этот человек, но ОН уже знал его так хорошо, словно когда-то был им…

И вдруг ОН увидел его, того человека, которым ОН должен был «воспользоваться», чтобы прервать страшную цепь событий, остановить уже запущенную на полные обороты дьявольскую машину зла, которая, словно мясорубка, захватывала все новые жертвы, чтобы выбросить в пустоту их переломанные души.

Земля качнулась под НИМ и, набирая скорость, понеслась навстречу.

Острые верхушки деревьев, столбы электропередач и железные крыши — все это не заботило ЕГО. Все это было несокрушимо твердо… и одновременно прозрачно. То единственное на земле, чего страшился коснуться ОН, была человеческая душа.

И та душа, которую ОН теперь видел среди многих и к которой стремился, была освящена любовью; любовью, очищенной от страсти, любовью, преодолевшей инстинкт.

* * *

Половцев увидел впереди станцию и побежал. К платформе со стороны Петербурга подходила электричка. Литератор почему-то был уверен в том, что сын приехал именно на ней.

На платформе стояли какие-то люди: кто-то встречал своих родственников, кто-то собирался ехать дальше, на Сосново…

Половцев сразу приметил двоих: плечистых и подтянутых ребят в темных очках, один из которых был в свободном пиджаке, а второй в кожаной куртке поверх футболки. Они внимательно смотрели вперед, ощупывая взглядом каждого пассажира, выходящего из вагонов на платформу.

Андрей в синей шапочке с длинным козырьком и в потертом джинсовом костюме шел, задумчиво раскачивая сумкой с продуктами, которыми обычно снабжала его в дорогу маменька. Между ним и двумя плечистыми ребятами оставалось метров шестьдесят. Они уже заметили мальчика и спокойно поджидали его на краю платформы.

Приняв решение, литератор побежал по земле вдоль платформы навстречу сыну.

Со стороны Сосново к станции приближался товарняк. Поравнявшись с сыном, Половцев нырнул под платформу и, разодрав брюки на коленях, выбрался с другой стороны. Вцепившись руками в край платформы, он, все еще не вполне осознавая, зачем он все это делает, крикнул Андрею срывающимся голосом:

— Стой! Сюда! Скорей прыгай ко мне!

— Ты что, папа? Что с тобой? — Андрей удивленно остановился, выпучив глаза на отца.

Товарняк уже подползал к станции. Литератор посмотрел в начало платформы: двое плечистых ребят в черных очках шли к ним быстрым шагом.

— Прыгай сюда, я тебе говорю! — крикнул он сыну, глядя на стремительно приближающихся к ним парней, и вцепился рукой в штанину сына. Половцев так и не понял, что же он такое делает. В полном смятении чувств и ума литератор смотрел на себя как бы со стороны и с удивлением слушал те слова, которые сам произносил.