Тот, кто не спит - [74]

– Бывают случайности, а бывают не случайности, – заявила она десять минут спустя подруге, когда та вышли из здания. Женщины рассмеялись.

– Они счастливы, – сказала Ника, кивнув в сторону улицы. – Быстро адаптировались, получили новые приспособления, позволяющие по-прежнему чувствовать себя героями в своих мирах.

– Ники, Люка теперь целыми днями слоняется по Таферату и орет в рупор, призывая не бояться работы.

– Люка в своем вертепе, – отозвалась Ника, наблюдая, как между ними с Симоной возникает силуэт Люки. Поверх серо-фиолетового свитера крупной вязки на нем болталась золотая цепь со свастикой.

– Сострадаю, – тихо сказал Люка. – Симона после душа снова волосы не досушила, – сказал он и сей момент растаял.

– Заблокировался от меня, – констатировала Симона, ощупывая влажные волосы. – По собственному желанию не могу до него достучаться. А ведь уже зима.

Ника взяла Симону под руку, и они медленно пошли вверх по улице.

– Люди привыкли к его странностям, относятся сострадательно, – стала с выражением рассказывать Симона. – Там нет трибун для городских сумасшедших, как в парках больших городов. Он вещает, взобравшись на табурет или стул в конце торговых рядов. Люди приносят ему еду.

Глаза Симоны наполнились слезами.

– И что же, ест? – спросила Ника, и Симона, шмыгнув носом, рассмеялась.

– Вроде ест иногда. Никто не видел, чтобы он спал, но как ест, видели, – ответила Симона и, обронив несколько слезинок, обреченно повесила голову.

– Ну что ты, Сим, перестань, – стала утешать подруга.

– Туристы вокруг него постоянно плотным кольцом стоят, – сказала Симона. – Он на них влияние имеет. Некоторые видели, как он кормит в лесу оленей с руки. На обратном пути я говорила с местными. Из разговора стало ясно, что в городке он слывет добрым малым. Стоит кого-то расспросить о нем, на лице рассказчика неизменно возникает улыбка. Когда вокруг собирается достаточно народу, Люка живо спрыгивает с табуретки и начинает всех ловить в сети своего обаяния.

Симона отрешенно и мечтательно улыбнулась.

– Беспощадно ловить, – с улыбкой поправила Ника.

Симона вытерла скатившуюся слезинку и тихим, доверительным тоном сообщила подруге:

– Есть в моем стремлении к нему изрядная доля подражания его собственному мазохизму.

– Что ты говоришь! Тобою движет мазохизм? – искренне удивилась Ника.

– Я расцениваю это состояние как проявление крайней степени интереса и любознательности.

– А помнишь, что стало с женами Синей Бороды?

– То было любопытство. У меня совсем другое, – возразила Симона.

– Страсть к эксперименту, – сказала Ника, с пониманием кивая.

– Совершенно верно, – ответила Симона.

Заиграла мелодия телефона – тема Лебедя из «Карнавала животных».

– Алло, – сказала Симона и улыбнулась Нике. – Как же. Знаю. Он в длительной командировке. Непременно вернется. Уж я-то наверняка знаю, о чем говорю, – сказала она и дала отбой. – Жена Алекса опомнилась. Ищет его. Наверное, деньги нужны.

– Бедная женщина, – искренне посочувствовала Ника.

– Молодец, Сим. Ясно видеть стала, – неожиданно встрял в разговор Алекс. – А вот и я, легок на помине. Здоровенько, прекрасные дамы. Не помешаю? – поинтересовался он, возникнув между подругами и взяв их под руки.

– Живой! – воскликнула Симона и радостно засмеялась.

– А шеф сказал, что ты в отстойнике, – серьезно заметила Ника.

– Так оно и было, – кивнул Алекс. – Потому не мог дать знать о себе. Сидел там, пока не решили, что с кражей технологии делать будут. Не готов народ оказался в большинстве своем. Наш с Люкой тандем, конечно же, образовался как нельзя более своевременно. Может, по отдельности мы и могли бы понести наказание, но не в связке. Ха! Вот как замечательно все устроилось! Словом, свободны мы. Прибыл доложить, ибо настало время. Итак, Люка – создатель второй кожи – знал все заранее.

– Та-а-к, – протянула Симона. – Что ни день, то новость.

– Кстати, держи вот. – Алекс вынул из-за пазухи разноцветную шапку Люки и отдал ее Симоне. – Муж передал. Береги, говорит, себя, жена любимая. Не летай с мокрыми распущенными волосами.

Симона взяла разноцветную шапку и послушно нахлобучила ее на себя.

– Так вот, – продолжал Алекс. – Люка вел записи.

– Записи? – переспросила Симона.

– Записи, – кивнул Алекс. – Копии с людей, сканы с мозга. Словом, память. Компьютер, читающий мысли, если помнишь.

– Помню, как же. Книга живых на небесах, электронный архив под землей.

– Ха-ха-ха. В небеса я давно не падал, все в основном в отстойнике подземном летал. Так вот, у Люки все на карандаше было. А с сохраненным светом замес стократ интереснее вышел. Световые частички, как мы с Люкой обнаружили, слипаются, создавая нового человека вне тела, вы только представьте себе, милые дамы! Процесс сотворения идет вне телесной оболочки! Вновь созданный из световых частичек индивид погружается в квантовый мешок и ждет там, пока мы его сами не одухотворим. Тогда он получает форму с подгруженными сканами. Предварительно подправленными. Квантовые мешки во всех мирах есть.

Симона призадумалась, а Ника озадаченно посмотрев на Алекса, спросила:

– А если не тем местом сцепятся?

– Ой, да ради Бога. Какая разница, где пахать дальше – в грубой оболочке или в эфирной. Назвать это выбором или как иначе – дело хозяйское. Можно работать, например, в межгалактической команде околопланетных спутниковых отражателей, проводить разъяснительную работу с андрилами без личного присутствия, как это делаю я, а можно солнечным глашатаем, как Люка. Разницы, в сущности никакой. Работа – рутина. Твой любимый муж, Симона, не спит, почти не жрет, и соответственно.... Шеф нас с Люкой и так и сяк испытывал. Из сотни претендентов на место надо было попасть. Из десятерых отобранных трое погибли во время экспериментов. Теперь нас семеро, раскиданных по разным участкам земным, подземным и околоземным. Прежде чем Люка приступил к созданию второй кожи, он под присягой клятву давал, соблюдая все надлежащие случаю ритуалы.