Тот, кто не спит - [54]

Сквозь двойное, ослепительной чистоты стекло с улицы в помещение магазина проникал голубой свет, мягко освещающий проход между стеллажами на всем его протяжении от входа до кресла Симоны в глубине комнаты. Когда Ника вернулась с большим кувшином воды, Симона, зачарованная голубым свечением, продолжала сидеть неподвижно.

– Нет, Сим, благодаря Свидетелю, – возразила Ника.

– Кто это, Свидетель?

– Мы будущие. Ставку я сделала, не зная о своих новых способностях, пришедших с твоим диском.

– Он живет впроголодь. Вернуться не может. Так что полечу, – смахнула слезинку Симона. – А ты давай, воду лей, не жалей. – Шмыгнув носом, Симона рассмеялась.

Чисто и мистически красиво пропев правильные слова, Ника щедро пролила на золотистые волосы подруги всю без остатка воду из керамического кувшина. Ручейки побежали по лицу на вязаное платье, и то стало темнее голубого сияния. Вода устремились вниз по глянцевой поверхности кожаного сиденья и дальше, на пол, по дорожке света в сторону двери.

– Вот и все, – сказала Симона, глядя на бегущие ручейки. – Теперь и я вышла на волну в поле их досягаемости.

– Каждый выходит по-своему, – отозвалась Ника, стоявшая позади кресла. Она поставила кувшин на стойку и повесила на шею Симоны цепочку с серебряным крестом.

– Теперь ты полноценная хозяйка драйва, – добавила она.

– А это тебе, – сказала Симона и подарила Нике золотую розу мастера Григориоса Фебоса.

Попрощавшись с подругой, оставшейся стоять неподвижно в голубом свете, Симона исчезла так же молниеносно, как и возникла в комнате Ники часом раньше. Открыв глаза, Симона обнаружила себя сидящей у окна с видом на парк в собственной квартире. На столе перед ней простирался маленький игрушечный городок. Из газона торчали красные розы на проволочном кусте.

– Ответь мне, Люка, – прошептала она, глядя на маленьких человечков игрушечного городка. – Много раз я приходила к колодцу, но каждый раз в нем не было воды, но теперь я нашла ее.

Пестрая толпа, состоящая из торговцев, проводников, предлагавших свои услуги, альпинистов, туристов и местных покупателей возникла в комнате прямо перед Симоной. Картина была объемной и совершенно реальной. Диск в руках, покоившихся на коленях, не понадобился. Таферат возник перед ней по первому желанию.

На обочине пыльной дороги, ведущей к базару, стоял Люка – бледный, со впалыми щеками под резко очерченными скулами. Из-под темного пальто виднелось монашеское платье. На голове Люки был разноцветный вязаный шлем. У Симоны сжалось сердце. Моргнув, она увидела новую картину: дорогу в горах и подвесной мост. Гора разверзлась, образовав проход. У входа в гору рос лавровый куст, а внутри горы было маленькое озерцо света. Симона снова моргнула и тогда увидела изъеденный ржавчиной автобус. Водитель с пушистыми черными усами привез людей на железнодорожную станцию. Над входом в здание вокзала горела неоновая вывеска «Фэрос». Увидев ее, Симона ахнула, и в тот же момент пикнул телефон. Пришедшее СМС-сообщение оказалось без обратного адреса и гласило следующее: «Ты никак к мужу собралась? В неизвестный город, которого даже нет на карте?»

– Алекс! – обрадовалась Симона и громко расхохоталась. – Ну, ты и врун! Телефон он выбросил, как же! – воскликнула она.

«Я его для тебя оставил. Специально», – мгновение спустя, последовал СМС-ответ.

– Ты что же, мои мысли читаешь? – поинтересовалась Симона, озираясь по сторонам.

«Да, – снова пикнул телефон. – Я тебя и раньше слышал, а ты меня нет. К сожалению».

– Почему же ты мне раньше не написал?

«Занят был. Все в порядке. Жив».

– Очень рада.

«Ты потрясающе вежливая, но я только что снова прочел твои мысли. Ты выругалась нецензурно».

– Ах, прости, я ведь по-дружески. Но где ты?

– Ну, хорошо. Явился я, чтобы сообщить тебе, что ты женщина, а Люка мужчина, – торжественно сообщилАлекс.

– Неужели? Спасибо, что напомнил, – все еще растерянно озираясь по сторонам, отозвалась Симона. Выключив телефон, она положила его рядом с игрушечным городком на столе.

– Не стоит благодарностей. Чтобы соединиться с Люкой, тебе придется выйти за пределы привычного восприятия. У него больше нет такого восприятия, как у тебя, хотя он все еще видит, слышит и не лишен обоняния. Люка живет в другой системе координат.

– Что же мне делать?

– Твое оружие – милосердие, им и пользуйся, но оно должно идти из самой глубины сердца, быть истинным.

– Не осознанным, что ли?

– А разве ты пришла бы к нему без лишений?

– Выходит, осознанным.

– Осознанным до степени неосознанности. Самая глубина твоего нутра должна трансформироваться. Рассеивайся в безоговорочном, беспримесном, нелицемерном милосердии здесь и сейчас, чтобы однажды проснуться в новом, уравновешенном, хорошо сбалансированном мире. Как это сделал я, – скромно добавил Алекс.

Ничего не ответив, Симона набрала полные легкие воздуха, зажмурилась и нырнула в темную синюю бездну. Открыв глаза, увидела озеро внутри горы и снова без оглядки нырнула в него. Она плыла, не видя пути и слыша непрерывное потрескивание в ушах, а когда осмелилась открыть глаза, то с удивлением обнаружила, что не плывет, а летит. Люди внизу шагали вверх ногами.