Тот, кто называл себя О.Генри - [40]

Он чувствовал, что сможет писать лучше других. Но не сразу. Сразу, наверное, ничего не получится. Нужно набить руку. Выработать стиль. Найти самого себя.

А пока о писательстве надо забыть.

Забыть ради маленькой Маргарэт. Ради Атол. Ради скромного благополучия в четырехкомнатном коттедже на Одиннадцатой Западной улице.

Два лета подряд он гостил на новом ранчо Холлов, на берегу Колорадо. Он снова жил на ковбойских станах, помогал братьям стричь овец, учил Атол ездить верхом, клеймил бычков-двухлеток, уходил с Маргарэт далеко в прерию, и они вместе наблюдали за кругами степных орлов, собирали цветы, наслаждались ветром, солнечным теплом и простором земли.

Он любил наведываться в ковбойские лагеря чужих ранчо. Подъезжал в сумерках на огонек костра, стреноживал коня, здоровался с хозяевами и усаживался где-нибудь в сторонке. Сначала его появление вызывало недоверие. Разговор не клеился или переходил на общие предметы. Исчезала задушевная интимность. Парни в широкополых войлочных шляпах смущались и не знали, как держать себя в присутствии постороннего.

Но скоро к нему привыкли. Он стал своим человеком у любого костра. Он получил возможность наслаждаться наивными рассказами пастухов, хлестким «гризером», грубоватым юмором людей, привыкших к седлу больше, чем к стулу.

Теперь он видел ковбоев по-другому, чем пять лет назад. Это были не романтики и не искатели приключений. Он видел простых крестьянских парней, слетевшихся в Техас со всего света, надеявшихся на свою долю удачи, слепо уверовавших в Великую Американскую Мечту. Добродушные, веселые, по-мальчи-шески отчаянные пареньки из Ирландии, Швеции и Германии. Они верили горячо и истово. Считали себя стопроцентными американцами. И не замечали, что на чужбине остаются такими же бедняками, какими были на родине. Впрочем, иногда Великий Американский Путь не казался им таким уж гладким. Тогда за бахвальством Билл угадывал смятение. Наигранный смех нередко прикрывал тоску. Злоба прорывалась выстрелами из длинноствольных кольтов.

В город Билл возвращался нагруженный впечатлениями, идеями, планами. Он хотел бы написать о жизни каждого встречного. О мужестве. О товариществе. О том, как человек ищет, ошибается и не находит, а если и находит, то очень скоро разочаровывается.

Но вместо стола и стопы бумаги его поджидала холодная глыба сейфа, отгороженная от людей блестящим бронзовым частоколом.

И вдруг подворачивается газетка. Называется она «Роллинг Стоун» — «Катящийся камень». Ее можно купить всего за двести пятьдесят долларов. Она без подписчиков и без сотрудников. Она дышит на ладан, потому что ее владелец увлекся биржевой игрой и охладел к предприятию.

Но если дело повести с умом, если превратить «Роллинг Стоун» в юмористический листок, да такой, чтобы читатели, купив первый номер, захотели купить второй, дело можно поставить на ноги. Один-два номера уйдут на покрытие накладных расходов, а когда газетка начнет давать прибыль, можно увеличить ее объем, поднять тираж, объявить подписку и… и…

Мысли сбивали одна другую. Билл бежал по улице, придерживая разлетавшиеся полы пиджака. Он ворвался в дом, распахнул дверь в детскую, крикнул жене:

— Дэл! Я покупаю! Немедленно!

— Что покупаешь? — испугалась Атол.

— Я покупаю газету, Дэл. Я покупаю «Роллинг Стоун». Двести пятьдесят долларов. За право издания. Это недорого. Это почти даром.

— Но у нас дома нет и пятидесяти долларов, Билли, — вздохнула Атол.

— Я займу, Дэл. Я куплю ее не один. Я найду компаньонов. Каждый внесет свой пай. Мы будем работать сообща. На равных правах.

Атол удалось уговорить. На это потребовался час.

— Но кто же войдет с тобой в пай? — спросила она. Билл задумался.

— Для этого нужны ребята, которые заинтересуются делом. Хайлер… Хайлер не подойдет, он коммерсант. Он может быть отличным коммивояжером, но не газетчиком. Лонг? Работа со словом для него будет равносильна пытке. Он неусидчив, ветренен. У Эдмондсона семья. Он никогда не пойдет на риск. Он будет придерживаться только одной линии всю жизнь. Эдмондсон отпадает.

— У тебя тоже семья, — вставила Атол.

Билл осекся, побледнел, опустил голову. С минуту оба сидели молча.

Потом Атол встала, подошла к мужу и обняла его плечи.

— Прости меня, Билли… Я тебе верю. Глаза у него вспыхнули.

— Я поставлю газету на ноги, Дэл! Клянусь, это будет самое популярное издание в Остине.

Сейчас, когда цель была на расстоянии протянутой руки, он мог поклясться, что это будет популярнейшая американская газета.

На другой день он переговорил с чертежником Германом Пресслером и землемером Вильямом Бучем из земельной конторы. По его мнению, это были самые подходящие компаньоны. Пресслер писал стихи и неплохо рисовал. Буч мог совмещать обязанности администратора и корректора.

Каждый из них согласился рискнуть семьюдесятью пятью долларами. Кроме того, работу ни Билл, ни они решили не бросать. По крайней мере, до тех пор, пока все не наладится.

Через два дня Билл юридически оформил сделку. Через полчаса после уплаты в присутствии нотариуса двухсот пятидесяти долларов наличными он стал редактором и совладельцем «Катящегося камня».