Тоска по дому - [105]
Реувен махнул фонарем: «Вперед!» И побежал к дому.
– Эй! – раздался крик.
Мы с Амиром как раз обходили свалку.
– Вы ищете сына Реувена и Нехамы? – с другой стороны дороги обратился к нам подросток с обесцвеченными волосами. Рядом с ним стоял его приятель.
– Да, – ответил Амир.
Прошла долгая-долгая секунда, пока обесцвеченный не крикнул нам:
– Его нашли.
– Где? Кто? – бросился к нему Амир. – С ним все в порядке?
– Да он просто заблудился, – равнодушно сообщил обесцвеченный. Его молчаливый приятель закурил сигарету. – Нашли его в какой-то развалюхе, в вади.
– Но как он… В смысле, что с ним случилось? – спросил Амир.
– Ничего.
– Слава богу.
– Угу, – подтвердил обесцвеченный, как будто даже с легким разочарованием. – Ладно, ялла, мы пошли. Если встретите кого-нибудь еще, скажите им, хорошо?
– Хорошо.
Парень с обесцвеченными волосами и его приятель ушли.
– Вау! – Амир утер пот со лба. – В такие минуты я благодарю Бога, хоть в него и не верю.
– Понимаю, – согласилась я и посмотрела на него. Все то время, что мы искали Йотама, он молчал. Сутулился, смотрел себе под ноги. У него странно подергивалась нижняя губа. Сейчас он успокоился и снова казался мне красивым и стройным.
– Не знаю, что бы я сделал, если бы… – сказал он и пнул ногой камешек.
– Однажды, – услышала я себя, – когда Лирон был маленький, я пошла с ним в торговый центр. Мне понадобилось в туалет, и я, как последняя дура, оставила коляску у дверей, только попросила охранника за ней присмотреть. А когда вышла, не было ни коляски, ни охранника. Их просто не было. Я думала, что умру на месте. В конце концов выяснилось, что охранник пошел в мужской туалет и взял коляску с собой. Я чуть его не убила. Весь торговый центр сбежался послушать, как я на него ору.
– Могу себе представить, – сказал Амир и впервые за весь вечер улыбнулся.
Мы двинулись к дому. Амир напевал какую-то неизвестную мелодию, наверное одну из тех песен, которые он заводит у себя за стеной на полную громкость, а я подумала, уместно ли сейчас спросить его о Ноа. «С одной стороны, у него только что свалился с сердца камень, а я уроню на него скалу, а с другой – сколько можно оставаться в неведении?»
Я так погрузилась в свои мысли, что нечаянно толкнула его, и мой локоть пронзило как током.
– Прости, – сказала я.
– Все в порядке, – рассмеялся он.
– Как ты сейчас справляешься? – набравшись смелости, спросила я. Я была абсолютно уверена, что он захочет уточнить, что я имею в виду. Все мужчины, которых я знаю, прикидываются дурачками, когда интересуются их чувствами. Но Амир, не поднимая глаз от ботинок, произнес:
– Если честно, это нелегко. Как-то пусто вдруг стало, знаешь.
– Да, – сказала я, но тут же подумала: что «да»? Ты вышла замуж за своего первого парня, и вы никогда не расставались надолго, разве что когда его призывали на сборы. Так откуда тебе знать, что это нелегко?
– Хуже всего, – продолжал он, – что я до сих пор не понимаю, что будет дальше. Если бы я точно знал, что мы расстаемся, начал бы ее ненавидеть, вспоминать ее недостатки. А так – какая-то дурацкая неопределенность.
– Подожди, так что конкретно вы решили?
– Я думал, она тебе рассказала. – От удивления он остановился.
– Нет, – призналась я. К горлу снова подступила горечь обиды на Ноа, которая уехала, не сказав мне ни слова.
Амир молчал, переваривая полученную информацию. На тротуаре перед нами крутились, обнюхивая друг другу зады, две собаки.
– Она уехала в Тель-Авив, – наконец сказал он. – На три недели. Потом решим, что делать дальше.
– Вы перезваниваетесь?
– Нет. – Он двинулся вперед. – Я понятия не имею, где она. Она не оставила мне номер телефона.
– Может, это к лучшему, – сказала я и подумала: «Что ты несешь? Что там может быть к лучшему?»
– Возможно, – согласился Амир, и у него снова задергалась нижняя губа.
Мы свернули на улицу Неизвестного Героя. До дома Йотама было уже совсем недалеко. Там будет полно народу, и мне уже не удастся ни о чем его спросить. И вообще неизвестно, когда еще раз нам выпадает случай поговорить.
– А что обо всем этом говорят ваши родители? – спросила я.
– Родители? – Амир обратил ко мне удивленный взгляд. – Родители не… Мои уже год в Соединенных Штатах. А родители Ноа… Ну, она не очень-то позволяет им вмешиваться в свою жизнь.
«Верно», – подумала я. Я действительно никогда не слышала, чтобы она говорила о своей семье.
– Понимаю, звучит странно, – сказал Амир, – но мы оба, и Ноа и я, чувствуем себя в собственных семьях немного чужими. Возможно, поэтому мы так привязаны друг к другу.
– И все-таки есть кое-что, чего я не понимаю, – сказала я и остановилась, надеясь, что Амир тоже остановится.
– Что именно? – Он остановился.
– Когда вы сюда приехали, вы были как пара голубков. Что же с вами случилось? Ничего, что я об этом спрашиваю?
Амир посмотрел на меня тем же взглядом, каким смотрела Ноа, когда говорила о нем.
– Честно? – ответил он. – Сима, я не знаю.
Странно, подумала я. Обычно пары, у которых есть проблемы, всегда могут назвать причину. Мирит обвиняла мужа в неверности. Моя двоюродная сестра Оси еще до развода говорила, что они с мужем упрямы как два осла. И только эти двое, Амир и Ноа, в ответ на твой вопрос заикаются и закатывают глаза. Что с ними не так?
1998 год. Четверо друзей собираются вместе, чтобы посмотреть финал чемпионата мира по футболу. У одного возникает идея: давайте запишем по три желания, а через четыре года, во время следующего чемпионата посмотрим, чего мы достигли? Черчилль, грезящий о карьере прокурора, мечтает выиграть громкое дело. Амихай хочет открыть клинику альтернативной медицины. Офир – распрощаться с работой в рекламе и издать книгу рассказов. Все желания Юваля связаны с любимой женщиной. В молодости кажется, что дружба навсегда.
Герои этой книги живут на трех этажах одного дома, расположенного в благополучном пригороде Тель-Авива. Отставной офицер Арнон, обожающий жену и детей, подозревает, что сосед по лестничной клетке – педофил, воспользовавшийся доверием его шестилетней дочери. живущую этажом выше молодую женщину Хани соседи называют вдовой – она всегда ходит в черном, муж все время отсутствует из-за командировок, одна воспитывает двоих детей, отказавшись от карьеры дизайнера. Судья на пенсии Двора, квартира которой на следующем этаже, – вдова в прямом смысле слова: недавно похоронила мужа, стремится наладить отношения с отдалившимся сыном и пытается заполнить образовавшуюся в жизни пустоту участием в гражданских акциях… Герои романа могут вызывать разные чувства – от презрения до сострадания, – но их истории не оставят читателя равнодушным.
Состоятельный американский еврей Джеремайя Мендельштрум решает пожертвовать средства на строительство в Городе праведников на Святой Земле ритуальной купальни – миквы – в память об умершей жене. Подходящее место находится лишь в районе, населенном репатриантами из России, которые не знают, что такое миква, и искренне считают, что муниципалитет строит для них шахматный клуб… Самым невероятным образом клуб-купальня изменит судьбы многих своих посетителей.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.