Тощие ножки и не только - [9]

Шрифт
Интервал

Исключительно благодаря воинственной поддержке со стороны матери Эллен Черри получила от отца разрешение поступить в университет штата Виргиния в Ричмонде, где имелся один из лучших в стране факультетов изящных искусств. В университете Эллен Черри впервые почувствовала себя поистине счастливой и, окрыленная, принялась – кстати, довольно успешно – грызть гранит науки. В стенах университета она ощутила себя буквально на седьмом небе. Она научилась правильно натягивать и грунтовать холст, узнала, как обходиться с литографическим камнем. Она открыла для себя постэкспрессионизм и творчество Джорджии О'Кифф. Последняя моментально сделалась ее кумиром и главным предметом реферата, за который Эллен Черри удостоилась своей первой оценки «отлично». Она с новым рвением возобновила зрительные игры детских лет, обнаружив, что они – нечто вроде острых вил, пользуясь которыми можно проткнуть то, что Мелвилл назвал «картонной маской» видимой реальности. Ей постепенно стало понятно, что имел в виду де Коонинг, когда сказал: «Все, что я вижу, становится моими формами и моим состоянием».

На выходные она по настоянию папочки автобусом возвращалась в Колониал-Пайнз, где продолжала встречаться с Бумером Петуэем. Свидания с Бумером в номерах дешевых мотелей, их совместное употребление пива помогали ей расслабиться и отдохнуть от напряженных университетских занятий. Таким» образом, у Эллен Черри был довольно приятный образ жизни, который устраивал ее во всех отношениях. Все было хорошо – до тех пор, пока не произошло нечто такое, что нанесло по ее маленькому счастливому мирку сокрушительный удар. В результате она получила душевную травму куда более серьезную, чем хромающая походка Бумера.

Среди прихожан Третьей баптистской церкви Колониал-Пайнз вскоре разнесся слух, что студентам художественного факультета положено рисовать обнаженную натуру. Поговаривали о том, что на таких занятиях перед смешанной аудиторией студентов и студенток расхаживают голые мужчины и женщины. Слух был верен, за исключением того, что никого не заставляли насильно посещать занятия натурного рисунка, а натурщики-мужчины позировали исключительно в плавках. Как бы то ни было, неудовлетворенные ответом университета на их запрос дать соответствующие разъяснения (Эллен Черри в порядке самозащиты отрицала существование подобных занятий) преподобный Бадди Винклер и Верлин Чарльз решили все выяснить сами.

Круша на своем пути мольберты и стулья, Верлин с Бадом ворвались в классную комнату. При виде их студенты орали «Рэмбо! Рэмбо!». Лишь Эллен Черри было не до смеха. Несмотря на ее истерические протесты, Верлин вытащил дочь из аудитории (Бадди Винклер остался, дабы подвергнуть суровой диатрибе преподавателя и обратиться с проповедью к растерянной натурщице). Когда отец принялся собирать ее вещи, из груди Эллен Черри вырвался вопль – острый, как крюк мясника, и черный, как болотная вода.

Скоро в ее комнате появился и Бадди. Впав в ярость, они оба, схватив салфетки, принялись соскребать с лица Эллен Черри губную помаду, румяна и тени. Операция эта производилась так грубо и с такой силой, что со щек начинающей художницы вместе с косметикой была содрана кожа, а губы лопнули, как ошпаренный кипятком помидор. Веки моментально опухли, и поклоннице творчества Джорджии О'Кифф пришлось временно смотреть на мир сквозь узкие щелочки. Девушке казалось, будто она угодила в огненный вихрь и самая чистая, самая светлая часть ее существа теперь изрыта уродливыми оспинами.

Осуществляя чудовищную операцию по «очищению невинного существа от скверны», отец и Бадди то и дело выкрикивали одно и то же слово.

– Иезавель! – раскаркались они. – Иезавель!

* * *

Иезавель путешествовала вместе с Эллен Черри и Бумером в огромной жареной индейке. Куда бы Эллен Черри ни отправлялась, Иезавель всегда следовала за ней. В отличие от Джорджии О'Кифф, которая была ее временным кумиром, Иезавель была вечным ее двойником, свежей раной, в которой она раскачивалась, как в гамаке, скелетом, что клацал костями в глубинах ее плоти. С того самого дня, когда она подверглась публичному унижению в стенах университета, и до дня сегодняшнего в ее крови гулко бухал бубен. И хотя он вполне мог принадлежать Саломее, для Эллен Черри это был бубен Иезавели. Как правило, его звон был негромким, а ритм приглушенным: пройдут долгие месяцы, в течение которых она и ее незримый двойник лишь слегка соприкоснутся друг с другом в зале. Не успела, однако, огромная птица на колесах въехать в разноцветный каньон на юго-востоке штата Айдахо – казалось, будто песчаник здесь имеет лавандовый оттенок теней для глаз и гранатовый цвет губной помады, – как дремлющий до поры до времени ладан Иезавели наполнил нутро индейки своими древними испарениями.

Однако не будем спешить. Иезавель ждала очень долго, так что ничего страшного, если она подождет еще чуть-чуть. Нам же следует начать с самой индейки, ее происхождения, ее назначения и смысла всего ее существования.

Оказавшись дома после того, как Верлин с Бадди вынудили ее уйти из университета, Эллен Черри заперлась у себя в комнате и лила слезы. Внизу, в гостиной на первом этаже, Пэтси и Верлин громко ругались по поводу дочери. Верлин называл жену проституткой. По его словам выходило, что мать дурно влияет на дочь, потворствует ее низменным увлечениям. Вот та и ведет себя как непотребная девка. В ответ Пэтси называла мужа лицемером, который сам похотлив, как козел, но которому не хватает мужества, чтобы честно в этом признаться.


Еще от автора Том Роббинс
Сонные глазки и пижама в лягушечку

Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс «возвращается к своим корням» – и создает новый шедевр в жанре иронической фантасмагории!Неудачливая бизнес-леди – и финансовый гений, ушедший в высокую мистику теософического толка…Обезьяна, обладающая высоким интеллектом и странным характером, – и похищение шедевра живописи…Жизнь, зародившаяся на Земле благодаря инопланетянам-негуманоидам, – и мечта о «земном рае» Тимбукту…Дальнейшее описать словами невозможно!


Новый придорожный аттракцион

Книга знаковая для творческой биографии Тома Роббинса – писателя, официально признанного «национальным достоянием американской контркультуры».Ироническая притча?Причудливая фантасмагория?Просто умная и оригинальная «сказка для взрослых», наполненная невероятным количеством отсылок к литературным, музыкальным и кинематографическим шедеврам «бурных шестидесятых»?Почему этот роман сравнивали с произведениями Воннегута и Бротигана и одновременно с «Чужим в чужой стране» Хайнлайна?Просто объяснить это невозможно…


Вилла «Инкогнито»

Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс потрясает читателей и критиков снова.…Азия, «Земля обетованная» современных продвинутых интеллектуалов, превращается под пером Роббинса в калейдоскопический, сюрреальный коктейль иронически осмысленных штампов, гениальных «анимешных» и «манговых» отсылок и острого, насмешливого сюжета.Это – фантасмагория, невозможная для четкого сюжетного описания.Достаточно сказать только одно: не последнюю роль в ней играет один из обаятельнейших монстров японской культуры – тануки!!!


Свирепые калеки

Официально признанный «национальным достоянием американской контркультуры» Том Роббинс вызвал этим романом в 2000 грандиозный скандал, ибо посягнул на святое – классические штампы этой самой контркультуры!Агент секретной службы, который в душе был и остается анархистом…Шаманы языческих племен, налагающие на несчастных белых интеллектуалов странные табу…Путешествие на индейской пироге, расширяющее сознание и открывающее путь в иную реальность…То, что вытворяет с этими нонконформистскими канонами Том Роббинс, описать невозможно! (Такого грандиозного издевательства над «кастанедовскими» штампами еще не было…)


Натюрморт с дятлом

Принцесса в изгнании – и анархист-идеалист, постоянно запутывающийся в теории и практике современного террора… Съезд уфологов, на котором творится много любопытного… Тайна египетских пирамид – и война не на жизнь, а на смерть с пишущей машинкой! Динамит, гитара и текила…И – МНОГОЕ (всего не перечислить) ДРУГОЕ!..


Рекомендуем почитать
Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Ястребиная бухта, или Приключения Вероники

Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».


23 рассказа. О логике, страхе и фантазии

«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!


Не говори, что у нас ничего нет

Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.