Торжество побежденного - [4]

Исходя из своих посылок, Росс начал опыты, имевшие целью изучить язык обитателей Анны и по возможности установить с ними контакт. Выбрав площадку неподалеку от группы вавилоидов, он установил на ней экран, на котором демонстрировал всевозможные знаки (различные алфавиты, математические символы, числовые ряды и т. д.), а также картины жизни на Земле. Рядом были размещены объемные модели геометрических фигур, строения атома и молекулы.

Немало дней прошло в напряженном ожидании, прежде чем миамы, после «красного пикета» уклонявшиеся от встреч с людьми, приблизились к площадке, прежде чем на их телах вновь появились сложные узоры. Разумеется, отныне все варианты этих узоров фиксировались и внимательно изучались. Когда число отмеченных комбинаций превысило 200 тысяч, Росс со всем накопленным материалом отбыл на Землю, заявив, что изучать язык должны специалисты-семиотики, а не любители вроде него. Однако опыты не прекратились — их продолжили единомышленники Росса. Именно им суждено было стать свидетелями явления, получившего название «волшебного фонаря». Однажды окружавшие площадку миамы сгруппировались, и в воздухе, напротив установленного людьми экрана, появилось некое его подобие — изогнутая светящаяся поверхность; она искривлялась, становилась объемной, перед людьми повис сверкающий шар, на поверхности которого с огромной быстротой сменяли друг друга земные символы, демонстрировавшиеся Россом, и неизвестные знаки и образы; все это продолжалось несколько минут.

Тем временем группа математиков и языковедов, изучавшая полученные Россом данные, выделила в узорах миамов повторявшиеся символы и расшифровала несколько фраз, в общем виде описывавших состояние жизни на Анне. Разумность «грибовидных подвижных» можно было считать доказанной. Теория Росса (которую захлебывавшаяся от восторга пресса назвала «россизмом») стала общепризнанной. Лучшие лингвисты, семиотики, психологи, медики теперь спешили попасть на далекую планету Сотейры. Работы по установлению контакта с братьями по разуму, изучению их языка и образа жизни шли полным ходом. Они давали поразительные результаты. В частности, люди узнали (и это после полугодового знакомства с миамами!), что обитатели Анны могут использовать свой электрический орган не только для легкого подстегивания мобилей: соединяясь в группы от 3 до 12 особей, они способны создавать электрический разряд большой мощности, поражающий на расстоянии до 20 метров; в недалеком прошлом именно с помощью этого оружия они избавились от своих опасных врагов — летающих ящеров.

Неприятный эпизод с гибелью нескольких аннцев на лабораторных столах и «красным пикетом» был забыт, обитатели планеты охотно, можно даже сказать увлеченно шли на контакт, исследования расширялись — и вдруг все резко изменилось. Исследователи, направившиеся к ближайшим вавилоидам, чтобы продолжить изучение языка миамов (было известно уже свыше ста специфических аннских «слов»), обнаружили, что обширная пещера, где обычно проходили встречи, пуста. Когда после долгих поисков они нашли нескольких миамов, те встретили землян уже знакомой багровой окраской. Ее лаконичный узор сообщал, что обитатели планеты крайне возмущены поведением землян, считают их вероломными обманщиками и прерывают всякие отношения с ними. Пока обескураженные ученые просматривали записи последних встреч, пытаясь обнаружить допущенную ими оплошность, послужившую причиной охлаждения, произошли новые удручающие события. Утром исследователи отправившиеся к вавилоидам, чтобы попытаться наладить взаимопонимание, обнаружили, что место обитания миамов обнесено настоящей стеной — строительным материалом послужили камни, соединенные клейкой смолой. После горячих споров было решено перебраться через ограждение и предпринять еще одну попытку договориться с хозяевами планеты. Однако посланных на переговоры встретило общее негодование и твердое требование немедленно убраться восвояси. А спустя несколько дней возле лагеря было обнаружено тело человека.

III

— Вначале мы решили, что в окрестностях планеты потерпел аварию какой-то звездолет, — рассказывая, начальник экспедиции то и дело оборачивался, словно хотел видеть реакцию инспектора. — Конечно, здесь никто не летает, трасс нет, но мало ли что. Послали запрос на спутник, потом коллега Вестич сам побывал там — этого не требовалось, но нам хотелось удостовериться. Ответ был отрицательный: ни один корабль, кроме экспедиционных, в системе Сотейры не появлялся. Тогда возникло предположение, что он из какой-то прежней группы, что у них кто-то пропал — мысль совершенно дикая, я понимаю, но ведь перед нами было мертвое тело, и надо было как-то объяснить… Послали запрос на базу; там, естественно, удивились, однако проверили, и… Впрочем, это вы сами знаете.

— А личная карточка — разве ее не было? — спросил инспектор.

— В том-то и дело — ни карточки, ни жетона, ничего.

— От чего он погиб?

— Лучевой удар. Да вы сейчас сами увидите.

Струманти открыл тяжелую дверь, из которой пахнуло холодом. Низкое помещение было тесно заставлено металлическими шкафами и стеллажами.