— Хочу поблагодарить зрителей за столь высокую оценку моего труда. Да, успех моих друзей — это и признание живительной силы той идеи, на которой основан наш «Дом Гармонии». Разумеется, не каждый член нашей общины становится победителем всемирных конкурсов, обладателем столь почитаемых премий, как нынешние лауреаты, не каждый из нас гениален, но каждый — я подчеркиваю, каждый! — является творцом и реализует заложенный в нем дар. Я искренне не понимаю, как можно видеть наши достижения, рукоплескать таланту наших мастеров — и после этого продолжать то пустое и никчемное существование, которое большинство людей почему-то называет жизнью. Но не будем о грустном — ведь сегодня такой веселый, такой праздничный день. В такой день, когда тебя хвалят и чествуют, хочется стать еще лучше. И в день этого тройного триумфа я хочу выполнить свой долг и сказать слова признательности своему учителю. Его имя ничего не скажет зрителю, он умер в полной безвестности, его великое наследие забыто и живет лишь в нас, его учениках. Есть обстоятельства, побуждающие нас хранить молчание о нем. Но, может быть, пришло время нарушить этот обет?Хотя бы из чувства простой человеческой благодарности.
Все это чрезвычайно интересно, не правда ли, дорогие зрители? Тайное учение, обет молчания — все это так загадочно, как и все, что окружает фигуру нашего выдающегося гостя. Однако время нашей передачи ограничено, а вопросов, как я вижу, прибавляется. Зрители хотят знать о лауреатах как можно больше, нет — они хотят знать все! Например, госпожа… э… Маришка Стефанеску из Хрышова спрашивает, правда ли, что блистательный Буди Блонх, фрагмент выступления которого мы сейчас — обратите внимание! — видим на боковом экране рядом с рекламой нашего спонсора — что наш герой, следуя вашим советам, все время подготовки к конкурсу полностью избегав сферы сексуального во всех его разновидностях, дабы не расплескать необходимой положительной энергии?
Многие почему-то полагают, что если члены общины называют меня своим наставником, то я даю им наставления на все случаи жизни и как-то контролирую. Да чепуха все это, пусть уж простит меня уважаемая госпожа Стефанеску! Творчество — это прежде всего свобода. И потом, я не готовлю своих учеников специально к каким-то конкурсам, я не тренер, не педагог в обычном смысле этого слова. Что же касается Буди…
(Из выступления Максима Путинцева на канале «Аргус-2» (12.09.75)
«Пришла пора жатвы, я уже зажег огонь на алтаре, пиши скорее рапорт», — сказал жрец и схватил меня за руку. «Отстань, надоели вы с вашими огнями, я в отпуске», — возмутился я, пытаясь вырваться. Однако он не отпускал и все тащил меня куда-то, дергая все сильнее — пока я вдруг не сообразил, еще на границе с явью, что это означает. И как только я выскользнул из сна, браслет на руке сразу разжался. Я, конечно, знал, что он реагирует на частоту пульса, дыхание, движение глазного яблока под еще закрытыми веками, но всякий раз эта чуткость меня неприятно поражала — словно мою руку обвивал кто-то живой, следящий за каждым моим движением.
Я осторожно повернул голову — Янина еще спала. Еще осторожнее я опустил ноги с кровати, накинул халат и вышел в гостиную. Окно было открыто, и я услышал равномерный влажный шум — ночью пошел дождь. С силой растерев ладонями лицо, но так до конца и не проснувшись, я включил визор и тут же устыдился своего халата, босых ног в шлепанцах, заспанного вида: с экрана на меня смотрел не дежурный оперативник, а сам генерал Риман.
— Доброе утро, Александр! — приветствовал меня глава Управления. Он говорил по-русски довольно правильно, лишь не совсем точно ставя ударения. Генерал считал делом чести общаться с каждым сотрудником на его родном языке.
— Я не стал бы вас беспокоить, зная как много вы работаете в последнее время. Но у нас очень тревожные сообщения.
Я насторожился. У нас не бывает иных сообщений, кроме тревожных, плохих и чрезвычайных, и если сам начальник Управления…
— Речь идет о Новом Китеже, Александр. Видимо, он предвидел мою реакцию и потому не стал ждать какого-то ответа.
— Информация стала поступать два часа назад. Полицейские на посту близ Щебетовки услышали крики со стороны поселка. Там ведь недалеко?
— Три километра.
— Было довольно хорошо слышно, и эти крики их встревожили. Они попытались связаться с поселком, но никто не отвечал. Тогда они выехали туда и вскоре наткнулись на бегущих им навстречу людей. Дальше ехать они не смогли, потому что эти люди набросились на них.
— Набросились?
— Они были в истерике, в шоке. Они держались за полицейских, крепко — как это сказать?
— Вцепились?
— Да, правильно, вцепились. Не давали им ничего сделать. Требовали спасти их, немедленно увезти отсюда, требовали вернуться и спасти детей, оставшихся в поселке, остаться на месте — все сразу. Постовые позвонили дежурному и вызвали подмогу. Но пока она подоспела, им, по всей очевидности, пришлось нелегко — оба получили травмы и находятся в больнице. Дежурный, получивший их сообщение, связался с Белогорском, и оттуда тоже направили патруль. Тамошние полицейские подъехали довольно близко к поселку — примерно на полкилометра. На этом расстоянии они вынуждены были остановиться, потому что тоже встретили бегущих из Китежа людей и потому что увидели нечто, чрезвычайно их поразившее.
