Торжество на час - [86]

Если бы Анна уловила в его голосе, взгляде хотя бы намек на ревность, ей стало бы легче. Но перед ней сидел человек с абсолютно бесстрастным лицом.

Анна беспомощно оглянулась вокруг, как бы обращаясь за помощью к привычным вещам. Все было так же, как несколько минут назад, когда ее сердце еще не наполнилось горечью и отчаянием.

— Но, Гарри, я должна притворяться, — попыталась она объяснить, нервно крутя перстень на безымянном пальце.

— Тебе уготована великая судьба, Нэн, и я желаю тебе удачи, — сказал он. — Я слышал, твой отец получил графский титул?

Как тяжело было сидеть рядом с Гарри Перси и не сметь коснуться его! Слезы застилали глаза Анны, слезы глубочайшей обиды.

— Но я не хотела быть фавориткой короля. Я сделала это ради тебя, Гарри.

— Ради меня? — По-детски наивные слова Анны вызвали у него легкую усмешку.

— Да. Чтобы заставить страдать его так же, как страдали мы с тобой. Неужели ты не помнишь наших мучений? И знай, я не отдала ему себя. Мое тело всегда принадлежало только тебе. — Она опустила глаза под его недоверчивым взглядом. — Хотя когда-нибудь, если стану его женой…

— Насколько я понял, ты — будущая королева, — безучастно заметил он.

Что же надо сделать, чтобы он понял?! Анна схватила его за отделанные мехом отвороты камзола и стала отчаянно трясти.

— Послушай, Гарри, я была очень больна всю ту зиму, после того как они разлучили нас и ты женился на Мэри Талбот. Я не могла даже написать тебе. Мне казалось, жизнь кончена. Но когда король стал забрасывать меня нежными письмами и приезжать в Хевер, я поняла, что есть путь отомстить им всем. Одурачить короля, унизить кардинала Уолси, как он унизил тебя. Помнишь, как он заставил твоего отца отчитать тебя в присутствии слуг в доме Йорков?

Впервые на лице Перси отразились сильные чувства.

— Кто сказал тебе об этом? — спросил он раздраженно.

— Никто. Я была там. Я все слышала и видела сама.

— Ты была там?!

— Я стояла среди слуг и слышала каждое слово Нортамберленда. И видела Уолси, который презрительно усмехался. А ты стоял, опустив голову. Гарри, я поклялась тогда, что отомщу Уолси за твое унижение. Целых шесть лет я упорно трудилась, чтобы свалить его. Сначала я позволяла себе только как бы случайно обронить два-три слова, заставлявших его вздрагивать и удивленно смотреть на меня, ну а кончилось тем, что он, как провинившийся лакей, трясся от страха в приемной короля. Если бы ты видел его тогда! Дело дошло до того, что он стал почти каждый день слать письма Норрису, умоляя его узнать, в настроении ли сегодня «леди Анна». Заметь, не король, а леди Анна. Похоже, он не сомневался, откуда дует ветер. И когда мой дядя обвинил его в государственной измене и добился разрешения на арест, я умолила его поручить это тебе. Я хотела, чтобы ты увидел его поверженным, втоптанным в грязь!

Все эти годы Анна ни на минуту не забывала драмы, разыгравшейся в ее молодости. Перси же успел забыть добрую половину из того, что произошло так давно. Он повернулся и удивленно посмотрел на нее — не на великолепный наряд и прекрасную фигуру, а в ее напряженное страстное лицо. Казалось, он был смущен, словно вглядывался и не узнавал ту, которую так горячо целовал когда-то в саду на берегу Темзы.

— И тебе его совсем не жалко, Нэн? — произнес он наконец.

— Я жалею лишь тех, кого люблю! У меня сердце разрывалось от жалости к тебе в тот проклятый день. Спроси моих слуг, и они скажут тебе, что я всегда помогаю и защищаю их. Посмотри на мои пальцы: они все исколоты от шитья одежды для бедных!

Анна протянула ему руки. Но, Боже мой! Как может мужчина понять и оценить эту жертву? Что для него исколотые пальцы?

— Если уж ты кого ненавидишь… — безжалостно начал он.

Анна резко встала и негодующе посмотрела на него.

— А ты, какой же ты мужчина, Гарри Перси, если жалеешь Уолси? Что бы ты хотел для него? — крикнула она.

— Чтобы с ним обошлись не так жестоко. Конечно, он не вызывает у меня приятных чувств, но, тем не менее, я с неохотой взялся выполнять приказ короля.

— Но Кавендиш сказал, что ты даже велел связать Уолси, как опасного преступника.

— Видишь ли, мы, северяне, не отличаемся мягкостью нравов.

— Да, и верностью тоже! — резко бросила Анна, вспомнив о Томасе Уайетте.

Милый Томас! Он боролся за нее до последнего, не побоявшись гнева самого короля.

Стараясь взять себя в руки, она села в кресло и стала расспрашивать Гарри о его делах.

— Ты, конечно, слышала, что моя жена оставила меня и вернулась к отцу, — вяло проговорил он. — Но кончилось тем, что мне пришлось забрать ее обратно. Старик Шрузбери настоял на этом. И потом, мне нужен наследник. Должен же я оставить кому-то Врессел.

— Ты все готов принести в жертву ради Врессела, даже любимую женщину, ведь так? — тихо сказала Анна, вспомнив, что они расстались после того, как отец Перси пригрозил лишить его права наследования.

Но он, казалось, не заметил ее желания уколоть его.

— Женщины не занимают в моей жизни большого места с тех пор, как нас с тобой разлучили, — произнес он бесцветным голосом.

— Потому, что ты до сих пор любишь меня, или причиной этому — болезнь? — спросила она так же равнодушно.