Торнсайдские хроники - [82]

– А ты поверила?

– Нет, – вынужденно признала я. – Но просто… Он же не привык жить… ну… так, как я. Каково бы ему было сейчас вдруг остаться без всего?

Забавно: еще недавно я презирала таких, как он, именно за это. А сейчас поняла, что презирать надо совсем за другое. И, кажется, костьми была готова лечь, лишь бы он продолжил иметь все то, к чему привык.

– С ним все будет в порядке, – заверила меня Говорящая. – А теперь давай вернемся к твоей истории. К завтрашнему дню надо хорошо подготовиться. Ты стала свидетельницей того, как Рейвен приказал расправиться с главой гильдии. Что было потом?

Я рассказала про позорный столб, про то, как граф вторгся в мой дом с цветами и попытался взять меня силой, про то, как Кентон пришел без цветов, но зато вынудил Рейвена уйти. И испытала чувство благодарности к Говорящей за то, что она мягко настояла на отсутствии при этом разговоре Кентона. Даже невзирая на то, что он сам был свидетелем пересказываемого мной эпизода, в его присутствии я бы испытывала во время повествования значительно большую неловкость. Следующей на очереди была история с приговором Кентону и его освобождением, для которого были использованы не слишком законные методы. Я задумалась, решая, о чем стоит, а о чем не следует рассказывать Айрин, и можно ли попросту пропустить эти события. Но без них картина никак не складывалась; к тому же я пришла к выводу, что Кентон никак не мог не поднять эту тему во время разговора с королем. И уже собиралась рассказать обо всем без утайки, как вдруг Говорящая поднесла палец к губам.

– Тсс!

Кивком головы она указала мне на Чака. Пес рычал, но очень тихо, будто специально сдерживаясь, и настороженно принюхивался к ничем не примечательному участку стены. Айрин быстро схватила меня за руку и потянула за собой в угол комнаты, где нас частично загораживала незадернутая гардина. По дороге она задула догоравшую на столе свечу.

Задетая плечом гардина еще колыхалась, а в гладкой, казалось бы, стене бесшумно открылась низкая дверь. Наверное, я бы не заметила в темноте ночной комнаты возникшего в проеме человека, если бы не ожидала увидеть его именно здесь и сейчас. Черная одежда, черный же плащ и опущенный на лицо капюшон хорошо справлялись со своей функцией. Черным не был разве что клинок обнаженного меча, который человек держал наготове.

Мужчина на мгновение задержался в проеме и прислушался. Нас он в темноте не заметил, а по окутавшей комнату тишине, видимо, заключил, что здесь все спят, что и было ожидаемо, учитывая поздний час. Затем он решительно шагнул к кровати, покрепче перехватывая рукоять меча. В этот момент Чак громко зарычал и прыгнул.

Первым делом хорошо обученный пес впился зубами в запястье чужака, вынуждая того выпустить оружие. Человек закричал, пытаясь вырвать прокушенную руку. После нескольких секунд борьбы Чак повалил его на пол, придавив грудь крупными лапами. Говорящая хотела позвать дежурившую за дверью стражу, но те уже ворвались в комнату, привлеченные шумом борьбы.

Тьму разогнали принесенным снаружи факелом, который быстро зафиксировали на стене при помощи специального крепления. Все это время Чак продолжал караулить неизвестного. Делал он это очень просто: весьма комфортно улегся поверх мужчины и порыкивал при каждом, даже самом слабом движении последнего. Чужак двигался все реже и реже, причем, кажется, не столько от страха, сколько от элементарной нехватки воздуха: дышать под весом такой туши было, вне всяких сомнений, затруднительно. Однако Говорящая не торопилась отзывать свою собаку.

– Что здесь происходит?

Кентон, ворвавшийся в комнату вместе со стражниками, схватил меня за плечо. Я указала сперва на лежащего на полу мужчину, а затем на проем в стене и зачем-то быстро добавила:

– Я здесь ни при чем.

– Вот в этом я сильно сомневаюсь, – возразила Айрин.

– Да, я тоже, – поддержал ее Кентон и одарил меня таким взглядом, будто я в его отсутствие провела в опочивальню любовника.

Как же спелись эти двое!

Говорящая что-то тихо прошептала псу, и тот медленно, как бы нехотя приподнялся и сполз с тела жертвы. Однако уходить не стал, уселся рядом, часто дыша в лицо мужчине и время от времени показывая зубы. Стражники шагнули к незнакомцу, Айрин отступила в сторону, пропуская их, но осталась стоять поблизости. Один из охранников вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся в руке второй факел. С этим факелом он отправился исследовать потайной ход, которым воспользовался незнакомец. Похоже, опочивальня быстро превратилась в самое оживленное место в замке.

Незнакомец, хрипя, хватал воздух ртом. Затем, отдышавшись, приподнялся на локтях, затравленно озираясь по сторонам. Путей для отхода не было.

– Ты его знаешь? – спросила у меня Айрин.

– В первый раз вижу, – ответила я. – Да и откуда? Все мои знакомые – приличные люди.

Хотелось еще добавить, что ни один из них не сидел в тюрьме за более тяжкое преступление, чем ограбление со взломом, но я не стала. Мне и без того стоило немалых усилий игнорировать тот выразительный взгляд, которым одарил меня при моих последних словах Кентон.

– Кто ты такой? – спросил, склонившись над незнакомцем, один из стражей.