Торговец смертью - [28]

— Чаще всего именно так и бывало.

— Но по мере того как я присматривался к вам, изучал вас…

— Против чего, кстати, я уже ничего не имею. Удивительно, но я привыкла к этому. Когда я была моделью, взгляды, направленные на меня, были преимущественно похотливыми и жадными, а ваших я не боюсь. Отраженная в ваших глазах, я начинаю нравиться самой себе.

— А обычно вы себе не нравитесь?

— Человек, который сделал этот набросок, знает ответ и на этот вопрос.

— И вот, по мере того как я изучал вас, ставни в ваших глазах постепенно открывались, и когда они распахнулись окончательно, я увидел вас именно такой. Ваша грусть и ранимость делают вас прекрасной. А может, наоборот.

— Наоборот?

— Я подумал: а может, именно ваша красота является причиной вашей ранимости и грусти?

— На этом рисунке я смотрю вправо, — произнесла она чуть охрипшим голосом. — На что я смотрю?

— На что-то, что для вас важно.

— Воздух, повеявший с той стороны, пошевелил мои волосы. Вам удалось создать ощущение, будто то, на что я смотрю, проходит мимо меня.

— Важные вещи часто проходят мимо нас.

10

Сиена торопливо взбежала по ступенькам залитой солнцем террасы и едва не споткнулась, не увидев Чейза за железным садовым столом, за которым они обычно встречались, перед тем как приступить к работе. «Наверное, я пришла слишком рано, — сказала она самой себе. — Он скоро появится». Однако прежде чем женщина успела сесть, она увидела слугу, направляющегося в солярий с большой миской в руках. Озадаченная, она последовала за ним. Когда она входила в солярий, слуга уже выходил оттуда. Теперь Сиена увидела и Чейза, склонившегося над миской, полной… яиц!

— Доброе утро, — улыбнулся он, увидев ее.

— Доброе утро. Вы собираетесь завтракать здесь?

— Я сегодня, возможно, не буду завтракать вообще. Мне не терпится поскорее начать. — Малоун взял из корзины одно яйцо, аккуратно разбил его и стал перемещать желток из одной половины скорлупы в другую, позволяя белку стекать в миску.

Все еще полагая, что он занят приготовлением завтрака, Сиена спросила:

— И как же вы собираетесь их готовить?

— Никак. Я собираюсь сделать с их помощью краску.

— Что?

Чейз выложил желток из скорлупки на бумажное полотенце и очень осторожно покатал его взад-вперед, чтобы стереть остатки белка.

— Как ловко у вас получается! — восхитилась Сиена. — Я бы уже наверняка раздавила этот несчастный желток.

— Поверьте, много лет назад, когда я еще только учился этому ремеслу, я испортил столько желтков, что хватило бы на омлет для целого города. — Большим и указательным пальцами он аккуратно взял желток и положил его в чистую плошку. — Хотите помочь?

— Да что вы, я же перебью все яйца!

— В данный момент нам именно это и требуется. Возьмите этот нож и проткните оболочку желтка. Аккуратно! Хорошо. — Чейз подождал, пока густая желтая масса вытечет в плошку, а затем выдавил остатки. — Держите! — Он протянул ей новое яйцо. — Помогите мне приготовить желтки.

— Но…

— Вы видели, как это делается. В худшем случае нам потребуются дополнительные яйца.

Сиена хихикнула.

— Вчера я рисовала пальцами, сегодня балуюсь с едой.

Сиена разбила яйцо и разделила его содержимое. Ее удивило чувство, которое она испытала, перекатывая нежный, податливый шарик желтка под тонким покровом бумажного полотенца. Он показался ей живым существом, которое нуждается в заботе и защите. Когда Сиена переложила его к себе на ладонь, она удивилась, какой он сухой на ощупь и как трогательно подрагивает в ее руке.

— Спасибо вам, — сказала она.

— За что? — удивился Малоун.

— Я не помню, когда в последний раз испытала столь приятные новые ощущения.

Теперь настала очередь Малоуна смеяться.

— Если отделение желтков от белков в вашем представлении является столь волнующим занятием…

— Сколько желтков вам нужно?

— Восемь. — Он проткнул очередной желток.

— И что вы с ними будете делать?

— Вчера после ужина я вернулся сюда и растер краски, которые находятся теперь вон в тех банках.

Сиена посмотрела в том направлении, куда он указал. Белая, черная, красная, синяя, зеленая, желтая, фиолетовая и коричневая. Обычные цвета — все, кроме последнего, подобного которому ей еще не доводилось видеть, удивительно чистого и яркого.

— Какой необычный оттенок коричневого! — проговорила она.

— Сиена жженая.

Женщина поняла и от неожиданности даже вздрогнула.

— Да, это цвет вашей кожи, — сказал Чейз. — Придумывая вам имя, родители попали в самую точку. И так уж получилось, что это — мой любимый цвет.

Сиена перевела изумленный взгляд с краски на свою руку.

— Эта краска, — стал объяснять Чейз, — славится своими изумительными по яркости, прозрачности и выразительности полутонами, особенно подходящими для столь светлого способа живописи, как темпера.

Добавив в каждую из банок по одному желтку, он долил в них дистиллированной воды и стал смешивать краски, пока не довел их до нужной консистенции. Теперь их можно было накладывать на поверхность.

— Ну что, — задиристо проговорил Чейз, — поехали!

11

Лист фанеры был установлен на мольберте, и на его матовую поверхность уже нанесены контуры того эскиза, который Чейз выбрал в качестве основы для будущего портрета.