Торговцы грезами - [41]

Джо присвистнул.

— Дела зашли так далеко?

— Да, — мрачно ответил Джонни. — Они лишили нас лицензии.

— Надо выпить, — сказал Джо.

Джонни повернулся к нему.

— Где бутылка?

Джо открыл ящик стола, вытащил оттуда бутылку и две стопки. Молча наполнил их и одну протянул Джонни.

— За удачу! — сказал он.

Молча выпили. Джонни протянул свою стопку Джо, тот налил еще, и они опять выпили. Потом долго сидели, не говоря ни слова.

Наконец Джо нарушил молчание.

— Что же нам теперь делать? — сказал он.

Джонни взглянул на него. Джо был неплохой парень, он просто не мог оставить Джонни в беде.

— Не знаю, — медленно протянул Джонни. — Ломмель сейчас на Кубе, снимает художественный фильм с Пикфорд, но у нас на это нет денег. Придется искать место где-нибудь здесь, не сидеть же нам сложа руки. Как мы будем смотреть в глаза тем, кто доверил нам деньги?

Джо с восхищением посмотрел на него.

— Теперь я понимаю, что имел в виду Сантос, говоря, что ты никогда не унываешь. Ты ведь никогда не сдаешься, так?

Джонни плотно сжал губы.

— Мы сделаем эту картину. — Повернувшись к столу, он снял телефонную трубку и назвал телефонистке номер Бордена.

Борден поднял трубку.

— Билл, — сказал Джонни, — это я.

Борден ответил не сразу.

— А, это ты! Здравствуй, Джонни!

— Мы сегодня были в Объединении, но нам там не подфартило. Слушай, ты не можешь выделить нам закуток в твоей студии?

В голосе Бордена послышалось замешательство.

— Слушай, Джонни, у нас тут и так не продохнуть.

— Да я знаю, — сказал Джонни, — но, может, ты слегка потеснишься? Ты же в курсе, что мы по уши увязли в этом деле.

— Я бы с удовольствием помог тебе, Джонни, — медленно произнес Борден, — но я не могу.

— Что ты хочешь этим сказать — не можешь? — разозлился Джонни. — Ты же поддержал Питера, когда тот решил делать фильм! Ты же знаешь, что Питер принял на себя удар за вас всех.

— Извини, Джонни. Честное слово, — мягко ответил Борден.

Вдруг Джонни осенило.

— Тебе что, позвонили из Объединения?

Воцарилась тишина, которую наконец нарушил Борден.

— Да, — ответил он извиняющимся тоном.

— Что они сказали?

— Что вы в черном списке. Ты ведь понимаешь, что это значит.

В душе у Джонни все перевернулось. Конечно, он знал, что это значило — теперь никто из независимых продюсеров не имел права иметь с ними дела, иначе они тоже потеряют лицензию.

— И что, ты собираешься подчиниться Объединению? — спросил он.

— А что нам остается делать? — спросил Борден. — Мы же не можем позволить, чтобы нас выкинули из кино.

— А Питер мог себе это позволить? — наседал на него Джонни.

— Если мы потеряем наши лицензии, ему от этого будет мало проку, — запротестовал Борден.

— Так как же ты собираешься ему помочь? — поинтересовался Джонни.

— Я… я не знаю, — запнулся Борден. — Дай мне подумать, я тебе перезвоню завтра.

— Ладно, — сказал Джонни, вешая трубку, и повернулся к Джо. — Все уже знают о решении Объединения. Мы в черном списке.

Джо резко поднялся. Джонни с удивлением посмотрел на него.

— Куда это ты собрался?

Джо улыбнулся.

— Пойду куплю газету. Буду искать работу по объявлениям.

— Сядь и не мели чепуху, — сказал Джонни. — И без того полно неприятностей.

Джо уселся.

— Что же нам теперь делать? — спросил он.

— Еще не знаю, — ответил Джонни. — Но должен же быть какой-то выход. Я впутал Питера в это дело, я же ему и должен помочь.

— Ладно, — серьезно сказал Джо. — Рассчитывай на меня. Я пойду с тобой до конца.

Джонни улыбнулся.

— Спасибо, Джо.

Лицо Джо расплылось в улыбке.

— Не надо меня благодарить. Помни, что я тоже вложил в это дело две с половиной тысячи.

Поздним вечером он позвонил Питеру домой. К телефону подошла Эстер.

— Эстер, это Джонни. Как Питер?

Она ответила мрачным и спокойным голосом:

— У него болит голова. Он лежит в спальне.

— Ладно, — сказал Джонни. — Отвлеки его чем-нибудь. Пусть отдохнет немного.

— Дела идут неважно, Джонни? — спросила она тем же тоном.

— Да уж хорошего мало, — признался он. — Но ты не волнуйся. Утро вечера мудренее.

— А я и не волнуюсь, — возразила она. — Мой покойный отец говаривал: «Чему быть, того не миновать, а на жизнь мы всегда заработаем».

— Хорошо, — сказал Джонни. — Было бы неплохо, если бы и Питер придерживался этого мнения.

— Я сама займусь Питером, — доверительно ответила она. — Но Джонни…

— Что?

— Ты сам не волнуйся. Это не твоя вина. Мы к тебе очень хорошо относимся, поэтому не надо так переживать.

Джонни почувствовал комок в горле.

— Не буду, Эстер, — пообещал он.

Он повесил трубку, повернулся к Джо, глядя на него блестящими глазами.

— Нет, ты только скажи, какие бывают люди! — сказал он восторженно.

8

Лето подходило к концу, а они так и не нашли место, где можно было бы приступить к съемкам картины. Джонни обошел всех независимых продюсеров, но никто не смог помочь.

Все они сочувствовали ему и соглашались, что единственное, чем можно победить Объединение, так это производством новых художественных фильмов, но дальше этого дело не шло. Джонни не получал ничего, кроме сочувствия. Он напрасно пытался убедить их, что «Магнум» борется за их права, ведь если выиграет «Магнум», выиграют и они. Все дружно кивали, соглашаясь с ним, но никто не хотел рисковать своей лицензией.