Топологии Миров Крапивина - [33]

— Замолчи… я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи!

…Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте долины было только озеро пламени — как воспалённая рана. И показалось Ауле — то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он.

А потом наступила оглушительная тишина. И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора, потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости.

…И всё же где-то есть она — долина Поющего Камня. Люди Востока рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие её и слышавшие Песнь Камня. Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти живёт в имени эльфийского королевства Гондолин — Земля Поющих Камней…»

А вот — сравним текст Ниенны с текстами Крапивина и Толкиена:

Ниенна:

«И возник у Айну Мелькора замысел создать свой мир, и родилась в душе его Музыка, мелодией вплетавшаяся в Песнь Миров. Таков был замысел: мир будет новым, непохожим на другие. Будет он создан из огня и льда, из Тьмы и Света, и, в их равновесии и борьбе будут созданы образы более прекрасные, чем видения, рождённые музыкой Айнур и Илуватара. В двойственности своей будет этот мир непредсказуем, яростно-свободен, и не будет он знать неизменности бездумного покоя. И те, кто придут в этот мир, будут под стать ему — свободными; и огнём творчества будут зажжены их сердца…

И показался этот мир Мелькору прекрасным, и радость переполняла его, ибо понял он, что способен творить.

Так перестал Илуватар быть единственным Творцом. Тогда вернулся Мелькор в чертоги Илуватара, и музыка была в душе его, и музыкой были слова его, когда говорил он Эру и Айнур о своём замысле. И была его музыка прекрасной, и, поражённые красотой её стали Айнур вторить Мелькору — сначала робко и по-одному, но потом лучше стали они постигать мысли друг друга, и всё согласнее звучала их песнь, и вплетались в неё их сокровенные мысли.

И хор их встревожил Илуватара, ибо услышал он в Музыке отзвук Песни Миров, о которой хотел забыть. И в гневе оборвал их песнь Эру, и не пожелал он слушать Мелькора, но решил создать свою Музыку, дабы заглушить Музыку Эа…

< … >

И две темы сплелись, но не смешались, дополняя друг друга, но не сливаясь воедино. И сильнее была Музыка Мелькора, ибо с ней в Пустоту врывалась сила Эа, та Песнь Миров, которой рождена была Музыка Крылатого, дающая бытие, изгоняющая Ничто. И увидел Эру, что Крылатый победит в этой борьбе, что велика сила его, и не в Едином источник этой силы.»

Толкиен — перечитайте «Айнулиндале» в «Силмариллионе»: слишком уж длинная цитата получается!..

Крапивин (из «Белого шарика…»):

«Это была мелодия, похожая на ту, что пришла к Яшке в комнате Полины Платоновны. Только бесконечно более глубокая, полностью берущая в плен. И в душе от неё небывалая радость и обмирание…[8]

— Это Всеобщая Гармония? — прошептал Яшка.

— Нет, что ты…

Да, не было полной гармонии, не было радости Всеобщего Резонанса. Потому что среди чёрных зеркал открылись щели, из них дохнуло страхом неведомого, это же неведомое зазвучало в музыке. Но страх не унижал, не заставлял спрятаться, а звал в свою глубину: в провалах межпространственного вакуума была жуткая, но притягательная тайна. Из этих провалов метнулись, выросли веерные лучи, превратились в ломкое переплетение разноцветных бесконечных плоскостей, зазвенели неслышно и оглушительно, и в звоне их отозвалась вся неохватность многомерных пространств. В этом переплетении, в этой звонкой мелодии был какой-то скрытый смысл. Ещё чуть-чуть, и Яшка уловил бы его. И одним движением пальца, одним импульсом перестроил бы звучащий, тревожный и зовущий к себе мир. Сделал бы его ещё лучше! Он чувствовал в себе такую силу!..

— Хватит! — громко сказал за спиной Красный шар…[9]»

Ну, чем не Музыка Айнур из «Сильма…»?! И чем желание Яшки изменить Мир к лучшему отличается от точно такого же желания Мелкора — Возлюбившего Мир?!

А вот на сцене появляются и те, кто готов запретить любое Творение (вновь цитата из Ниенны):

«В то время пришёл к престолу Эру Манве, тот, кто был младшим братом мятежному Айну в мыслях Илуватара; и так говорил он:

— Могуч среди Айнур тот, кто имя Мелькор избрал себе — Восставший в мощи своей. Но гордыня слепит глаза ему и мятежные мысли внушает ему, будто может он сравняться с Великим Творцом Всего Сущего. Верно, недаром скрывает он от нас мысли свои; должно быть, недоброе задумал он…

И милостиво кивнул Илуватар, и сказал он себе: «Вижу Я, что нет в душе Манве мятежных мыслей. Потому в мире, что создам Я, да станет он Королём, ибо покорен он Мне и станет вершить волю Мою в мире, который создам».

Слепы для Тьмы были Айнур; но были среди них те, кто видел во Тьме, однако видел и желания Илуватара. Поэтому пришла к престолу Эру Айну Варда и сказала:

— О Великий! Я вижу то же, что и Мелькор. Но, если такова воля Твоя, прикажи — и я не буду видеть.

И рёк Илуватар:

— Ты вольна видеть, что пожелаешь. Но прочие должны видеть лишь то, что желаю Я. Да сделаешь ты — так.

И, склонившись перед ним, так сказала Варда:

— Могуч Айну Мелькор, и мысли его скрыты от нас. Но думаю я, что мысли эти опасны нам, потому и таит он их. Не нам, слабым, совладать с ним. Но Ты всесилен: укроти же его, дабы не смущал он прочих мятежными речами своими и не делал зла. И так ныне скажу я: я отрекаюсь от него навеки, ибо нет для меня ничего превыше великих замыслов Твоих. И, если сочтёшь Ты отступника достойным кары, да свершится над ним Твой правый суд. Да будет воля Твоя.