Топало - [4]
— Правда не бывала? — уже заинтересовался Родька.
— Очень нужно, — снова сказала Зойка.
Родька не мог понять: то ли она говорит серьезно, то ли смеется над ним. Вредная девчонка! Ему тут же захотелось что-нибудь такое сказать, чтоб Зойка сразу поняла, что имеет дело с гордостью третьего «А» класса школы номер семнадцать. Но в голову, как назло, ничего не приходило.
Зойка повела острым носиком, как будто что-то унюхала, задрала голову кверху, вглядываясь неизвестно во что, и протянула ладошку.
— Ты что, под солнцем дождь ловишь? — съехидничал Родька.
Зойка ничего не ответила, стояла с вытянутой рукой.
Вокруг нее закружилась стрекозка и опустилась ей на ладонь. Ее прозрачные крылышки нежно светились, переливались голубым, розовым, перламутровым. Зойка улыбнулась.
— Какая красивая! — восхитился Родька. — Дай мне ее! — и потянулся за стрекозкой.
— Зачем?
— Я ее засушу. У меня в коллекции еще нет таких красивых.
— В какой коллекции? — обомлела Зойка.
— Я коллекционирую бабочек и стрекозок. Мне учительница сказала, что потом моя коллекция будет выставлена в школьном музее. Я вообще много знаю о жизни стрекоз, ужасно интересные создания. — Родька снова засмотрелся на стрекозу. — Правда, я такой красивой не видел! Странно, почему она села к тебе на ладонь?
— Потому что это моя стрекозка! — сердито сказала Зойка. Она подняла руку, и стрекозка растаяла в воздухе.
— Как это твоя?
— Из нашей деревни Кутузы. Стрекозка Майка. Она прилетела рассказать, как там бабушка без нас живет.
— Ничего, голова у тебя работает! — похвалил Родька. — А я еще не такое могу выдумать! Спорим? Мы с моим другом Лешкой Субботиным научно-фантастический роман пишем!
Но Зойка по-прежнему стояла сердитая.
— Дай слово, что не будешь коллекции из стрекозок делать!
— Так это же для науки! Темнота! Собаке, между прочим, даже памятник поставлен, потому что, прежде чем лечить людей, проводят опыты на животных. Нарочно им болезни вводят, потом начинают ставить эксперименты и наблюдают — умрут или не умрут. А тут какие-то стрекозки!.. — И в этот момент Родька получил подзатыльник. Он обернулся к обидчику, но рядом никого не было. Мальчик растерянно посмотрел на пассажиров, гуляющих по палубе. Никто на него не обращал внимания. Он закусил губу, ничего не понимая. А у Зойки лицо сразу хитреньким стало, она хихикнула и спросила:
— Чего это ты дергаешься? Больной, что ли?
— Сама ты больная!
Родька повернулся и пошел. Чего она смеется! Хотя при чем тут Зойка? И чего он на нее рассердился? Не она же ему подзатыльник дала. Но кто? Рядом же никого не было! Непонятное что-то происходит с ним.
— Ты чего такой мрачный? — спросила мама. — Поссорились? Почему девочку оставил?
— Ничего не поссорились, — буркнул Родька. — У меня голова разболелась.
— Перегрелся на солнце, — сделал заключение откуда-то возникший Павел Михайлович Федулин.
Мама взяла Родьку за руку:
— Пойдем в каюту!
Родька выдернул руку: что он, маленький, чтоб его за руку водили!
Когда пришли в каюту, мама внимательно осмотрела сына.
— Почему ты такой бледный? — с беспокойством спросила она.
— Я же сказал: у меня голова болит!
Он лег на диван, устало вытянул ноги. Так и будет лежать, ни за что никуда больше не пойдет. Даже ужинать. Пусть в каюту несут. И Зойку с ее хитростями, стрекозками больше видеть не желает.
Пришел папа, который ходил узнавать, что продают в буфете.
— Он перегрелся на солнце, с ним мог случиться солнечный удар! — взволнованно сообщила мама и положила Родьке на лоб мокрое полотенце.
Папа сказал, что с солнцем шутки плохи. Пятна на солнце влияют на все человечество, в том числе и на Родьку.
Мама сказала, что ребенок болен и пятна тут совершенно ни при чем. Папа стал доказывать, что они могут действовать даже на психику. Тут Родька сразу открыл глаза, сбросил полотенце.
— А вдруг они уже подействовали на психику? — спросил он с беспокойством.
— С какой стати? — удивилась мама, — Я за твою психику спокойна. Уж если они и повлияют, то только на папу.
— Да они уже повлияли на меня! — воскликнул Родька.
Сейчас-то ему стало ясно, что все дело в солнечных пятнах.
— Не выдумывай! — строго сказала мама.
— Ага, не выдумывай! А кто мяукнул под ухом? А кто меня за обедом ущипнул? — грозно спросил Родька. — А кто мне подзатыльник дал?
— За что? — тут же спросил папа.
— Какой подзатыльник? — опешила мама. — Вот поэтому у него и болит голова! Какой-то хулиган дал ему подзатыльник. Ты хотя бы его запомнил?
— В том-то и дело — никого не было! Видимо, мне все кажется. Галлюцинации! Солнечные пятна влияют!
Мама стояла как оглушенная. Совершенно здоровый мальчик — и несет такую околесицу. Что с ним произошло?
Тайна Зойки Капелькиной
Пассажиры Капелькины занимали угловую каюту номер сто два. В трюме.
Напротив них, в каюте номер сто три, жил Павел Михайлович Федулин.
Трюм — это тебе не третья палуба, где сиди и любуйся проплывающими берегами. Здесь, в круглый иллюминатор, видно только воду и больше ничего. Но совсем не значит, что это плохо. На воду смотреть тоже интересно. А если долго-долго не мигать, то можно увидеть водяного с бородой, зеленого цвета. Так говорила Зойке подруга Нюшка. А сама Зойка никаких водяных не видела. Жалко, что Нюшки рядом нет, хорошо бы вместе к морю плыть. Что она сейчас, интересно, делает? Наверное, опять теленка ищет, вечно он куда-нибудь убегает. У, бездомный!
