Топало - [3]
— И он получит, — сказала мама, хотя Родька подзатыльников никогда не получал, разве что понарошку.
Девчонка хитро хихикнула.
— Не обращайте на него внимания, — сказал папа.
Пришла официантка. Тут бы самый подходящий момент убрать руки со стола, но Родька сидел не двигаясь.
И вдруг его КТО-ТО ущипнул. Он подпрыгнул, оглянулся. За столом засмеялись.
— Что с тобой сегодня? — спросила мама.
— А чего она щиплется! — разозлился Родька.
Девчонка подставила ладошку ко рту и опять хихикнула.
— Я и не думала щипаться! Мы с тобой даже не познакомились, чего это я буду тебя щипать?
И правда: девчонка сидела слева, а его ущипнули справа. Не официантка же! Когда ей щипаться, она тарелки расставляет. Может быть, какое-нибудь насекомое прилетело, укусило и улетело?
Папа в ответ на все это происшествие хмыкнул и налег на салат. Его как-то не очень взволновало неприличное поведение сына. «Воображает перед девчонкой», — подумал он, вспомнив себя мальчишкой. Управившись с супом, папа принялся за бифштекс, всячески расхваливая его. Вообще-то он все время собирался сесть на диету, потому что считал, что полезно жить впроголодь.
Но эта мысль всегда приходила ему после обеда. И тут, съев бифштекс, папа сказал:
— Нужно употреблять только растительную пищу. Кроме витаминов, в ней присутствует солнечная энергия.
— Вам хорошо, — сказал сосед несколько обиженным тоном. — У вас уши большие.
— При чем тут уши? — опешил папа. Да и не только папа.
— Как причем? У кого большие уши, те имеют тяготение к растительной пище, а у кого маленькие, — он показал свое миниатюрное ушко, — извините, без мяса обойтись не могут!
Папа осторожно пощупал свое ухо: большое, как у слона. Наверное, ему вообще не нужно было есть бифштекс. Все начали щупать свои уши. Родька ухом был в папу. Но мясо он любил. Что ему сейчас — уши менять?
— Все это ненаучно, — сказал папа.
Сосед развел руками: дескать, хотите верьте, хотите нет, но это так.
Обстановка за столом разрядилась.
— Пора и познакомиться! — сказала мама.
Папа вежливо представил соседям всю свою семью: вот он, Борис Николаевич Мельников, скромный философ, преподает в институте; его любимая жена Марина Викторовна, конструктор, изобрела робота Яшу; вот их дорогой сын Родька, отличник учебы, будущий математик. Да, да, учится в специальной математической школе, перешел в четвертый класс.
Соседи смотрели на семью Мельниковых с большим уважением.
— Я тоже в четвертый перешла, — сказала девочка. — Меня Зойка Капелькина зовут. А мою маму — Валя Капелькина. Еще у нас в деревне есть бабушка Дуся Капелькина. Мы все Капелькины.
— Какая смешная фамилия, — улыбнулся Родька.
— Ничего смешного, — заметил папа.
— А моя фамилия Федулин, — представился мужчина. — Еду в одиночестве, без сопровождающих, — пошутил он.
«Значит, это не ее папа!» — Родька почему-то был доволен. И то, что Федулин никакая даже не родня Зойке Капелькиной, тоже было хорошо. Хотя чего хорошего? Вполне Федулин мог быть родней, ведь если не Зойке, то все равно он кому-то родня.
— А зовут меня Павел Михайлович! — добавил Федулин.
— А почему вы один? — спросила Зойка. Мама-Капелькина на нее шикнула:
— Не твое дело!
— Секретов нет, — улыбнулся Федулин. — Люблю природу, реку, восходы, закаты! А вся моя семья мчится на юг, к морю! Тысячи людей трясутся в поездах, летят, рискуя жизнью, в самолетах, — и все туда, на южное побережье, к Черному морю. Скажите — зачем? Зачем, я вас спрашиваю?
Все молчали, словно боялись ответить на вопрос Федулина неправильно.
— Вот так-то! — сказал Федулин и встал. Он улыбнулся, всем пожелал приятно провести время и удалился.
— Хорошо, что мы к морю не поехали, — испуганно сказала Зойка. — Что бы там делали?
Родька ухмыльнулся: понятно — моря никогда не видела, а он уже сто раз к морю ездил. Ну, не сто, а два.
Стрекоза из деревни Кутузы
На палубе папа сразу же нашел деревянное кресло и с удовольствием в нем развалился. А мама-Мельникова и мама-Капелькина стали прогуливаться туда-сюда и оживленно беседовать. Разговор у них был необычайно интересный: мама-Мельникова рассказывала о своем сыне Родионе, а мама-Капелькина — о своей дочери Зое.
А дети между тем стояли у борта и, привстав на цыпочки, смотрели в воду.
Она кипела внизу белой пеной.
— Ты чего такой поперечный? — спросила Зойка.
— За столом, как барин, уселся. Моя бабушка показала бы тебе!
— У меня своя бабушка! Таких бабушек вообще ни у кого нет!
— Каких таких?
— А вот таких!
— Ну, каких?
— А вот таких! Она занимается бегом и стала чемпионкой в кроссе!
— Каким бегом? — поразилась Зойка.
— Обыкновенным. Оздоровительным.
— А куда она бежит?
— Никуда. От старта до финиша.
Зойка даже рот открыла. Ее бабушка Дуся тоже все время куда-то бегает, торопится, но чемпионкой ни разу не была.
— А ты почему утром в чулках и ботинках ходила? — насмешливо спросил Родька.
— Мы с мамой из деревни рано выехали, в пять утра холодно было. — Зойка поболтала ногой, показывая, что сейчас-то на ней босоножки.
— Так ты деревенская! — Родька почувствовал перед Зойкой полное превосходство. — Может, ты и в городе не бывала? — снисходительно спросил он.
— А чего мне в нем бывать? Очень нужно, — снова сказала Зойка.
