Тоня Глиммердал - [29]
— Скво-о-ок, — приветствует ее Чайка-Гейр, и барабанные перепонки чуть не лопаются.
— Гейрчик, милый, хороший, лети домой! — умоляет Тоня.
Куда там! Чайка-Гейр садится на камень, за которым прячется Тоня. Сейчас он перепрыгнет ей на голову, и Хейди заинтересуется, что там привлекло его внимание.
— Я построю для тебя замок из настоящего пряничного теста, — обещает Тоня. — Только убирайся отсюда поскорее, птичка моя золотая, дурень ты мой.
Чайка-Гейр переступает с ноги на ногу, но потом взлетает и набирает высоту.
— Смотри-ка, — удивляется Тоня, — а он не такой дурак, оказывается.
Выждав, она высовывается из-за камня.
Хейди нет. Она пропала. Тоня хмурит брови. На той стороне нет ни дерева, ни камня, за которыми такая дылда могла бы спрятаться. И она не ушла ни вверх по реке, ни вниз, потому что на снегу нет следов. Неужели Хейди перепрыгнула реку? У Тони сжимается сердце: а что если Хейди где-то рядом? Или хуже того — утонула? Тоня вспоминает, как опасно Хейди прыгала по камням: поскользнуться и упасть в воду — минутное дело. Теперь Тоне не до пряток. Она скатывается на берег. И видит такое, от чего кровь стынет в жилах.
На торчащей из воды ветке, прямо посреди стремнины, висит зеленый шарф Хейди.
Потом Тоне было стыдно вспоминать, что первой ее мыслью было: Хейди утонула, Гунвальд сможет вернуться домой. Это продолжалось всего секунду, но всё равно. Тоня не думала, что в ней есть такие ужасные мысли. К счастью, на смену этой мысли сразу приходит другая, лучше. «Нет!» — думает Тоня.
— Нет! — кричит Тоня и бежит вниз по течению, изо всех сил вглядываясь в воду.
— Хейди! Хейди!
Что может сделать такой маленький человек с такой огромной рекой? Тоня кричит в пену волн, и брызги секут ей лицо.
— Хейди!
Тоня ищет глазами что-нибудь, что ей поможет. Дерево, чтобы опрокинуть его в реку, человека — что угодно. Она залезает на валун, с которого видно далеко вниз. Но нигде никого не видать.
— Хейди! — плачет Тоня.
— Тоня, я здесь.
Тоня резко оборачивается. Хейди стоит в нескольких метрах от нее. Куртка сухая. И волосы тоже. Только брюки мокрые. Она и не думала тонуть. Она смотрит на Тоню черными глазами, и она жива-живехонька.
— А я думала… Там твой шарф, и…
Больше Тоня не в состоянии разговаривать. Она сдулась, и в ней только пустота. Она не в силах поднять руку или сказать слово.
Хейди ухмыляется.
И тогда Тоня-Грохотоня свирепеет. Как же она зла!
— Спасайся кто может! — обычно говорит тетя Идун, когда у Тони так мрачнеет лицо.
— Дура! — кричит Тоня так, что по сравнению с этим криком шум реки кажется игрой в шепталки. — Нельзя так пугать людей! Ты что, не знаешь, что это не шутки?!
Гроза Глиммердала в своем синем свитере кипит от возмущения. Но Хейди это мало трогает.
— Откуда я знала, что ты шпионишь за мной? — говорит она просто.
Тоня поворачивается на пятках и спрыгивает с валуна в слепой ярости.
— Если б ты меня знала, ты бы догадалась! — вопит она.
И Тоня-Грохотоня идет домой напролом сквозь кусты и заросли. Лес позади нее дрожит и колышется.
Хейди догоняет ее через некоторое время. Они идут молча. Тоня дала себе зарок: она не взглянет больше на эту нечеловеческую дуру, никогда, ни разу в жизни. Тоня кипит от ярости и страшится сделать что-нибудь непоправимо ужасное. Елки-иголки, это тролль в юбке, а не человек.
— Тоня, прости, — говорит Хейди.
Тоня останавливается и оборачивается. Хейди тоже останавливается. Куртка Гунвальда сползла с одного плеча.
— На самом деле я знала, что ты преследуешь меня. Но я не хотела тебя пугать. Прости.
— Ты знала, что я иду за тобой? — потрясенно говорит Тоня. — Но где ты была, когда я тебя потеряла?
— В тайном месте. Можешь летом поискать.
И Хейди улыбнулась. Не кривенькой, а самой настоящей улыбкой. Через секунду эта улыбка исчезла, но всё равно.
— Красивый свитер, — сказала она.
Обогнала Тоню и пошла домой.
— А ты не можешь передумать и не продавать хутор? — крикнула Тоня в великанскую спину.
Хейди не ответила.
— Хейди!
Тоня забежала вперед и встала на камень перед Хейди, так что той волей-неволей пришлось остановиться.
— Пусть Гунвальд вернется домой…
— Это не твоего ума дело.
Хейди говорит так жестко, что Тоня сглатывает комок.
— Но…
— Ты понимаешь, что я говорю? Хутор мой, и я распоряжусь им как хочу. Этот мямля из кемпинга хочет его купить. Я хочу продать. Что непонятного?
Хейди снова обходит Тоню.
— Почему ты так злишься на Гунвальда? — кричит Тоня ей вслед.
Лучше б она откусила себе язык. А если Хейди задушит ее голыми руками? Здесь, под горой Блестящей? С колотящимся сердцем Тоня смотрит, как Хейди со злости рубит воздух руками. Наконец она оборачивается и долго и пристально смотрит на девочку в синем свитере.
— Почему ты любишь своего папу, Тоня Глиммердал? — спрашивает она.
Это случилось на следующий день после того, как Хейди начала репрессии против чаек. Но до этого сражения Тоня была в школе, а когда вернулась, оказалось, что папа разогрел на обед йоки[11] из банки. Он наверняка сделал так потому, что Тоня очень расстроена. А йоки она любит больше всего на свете.
