Тонкие грани (том 6) - [5]

— Не глупый, — не согласилась она. — Однажды Барбара, или как ты её зовёшь, Фиеста, как только узнала правду, задалась таким же вопросом.

— И?

— У неё поехала крыша.

— У Фиесты? — не поверил я.

— Она задалась вопросом, настоящая ли она, настоящие ли её чувства или всё это написано другим человеком. Она зациклилась на них и… — Нинг развела руками. — Мы очень долго выхаживали Барбару. После этого мы стараемся сразу расставить всё по своим местам, чтоб у наших сестёр и братьев не было больше сомнений по этому поводу.

— Потому она немного… странная?

— Такое не проходит бесследно, — кивнула ведьма. — И то, насколько сильно она себя загнала этим вопросом, показывает, насколько это опасно. Мы подозреваем, что это проявляется сугубо у клонов. В конфликт вступает наше сознание, — коснулась Нинг головы пальцем, — программа и душа, — она приложила ладонь к сердцу. — Появляется попытка осознать самого себя, зацикливание и под конец безумие.

— Не весело. Так человек я?

— Человек. Но тебе нужны доказательства, одним моим словом твоё сознание не успокоиться и вновь вернётся к этому вопросу.

— И какие же это доказательства? — спросил я.

— Например, ваша история, — мягко произнесла она. — Она показывает, что клоны имеют душу и они не просто машины в руках людей.

— Мы так… сильно повлияли на всё? — удивился я. — Мы же просто устроили побег, нет? За это нас ликвидировали.

— Просто устроили побег? — усмехнулась Нинг. — Вы изменили представление о нашей природе. Показали, насколько могут стать опасны клоны, из-за чего с вами не стали церемониться. Вы стали первой ступенькой к нашей свободе. И единственной, по сути.

— Но нас всех убили, — подытожил я глухо. — Так что мы натворили?

— Не натворили. Сделали, — поправила Нинг меня. — Наверное, Ишкуина могла тебе уже частично что-то рассказать, но я всё же расскажу тебе всё заново. Чтоб ничего не пропустить. Вы были первыми, кто восстал. И единственными. Преимущество у вас заключалось в том, что создатели пытались сделать умного клона. Хладнокровного и расчётливого. Идеальную диверсионную машину, которая при надобности сможет и в открытое столкновение выйти.

— Многофункциональная армия, — подсказал я.

— Верно. Где каждый может быть как солдатом, так и генералом. Но они перестарались. В вас так много вложили, сделали настолько самодостаточными и умными, что вы стали способны выходить из-под контроля. Ты прочувствовал на себе ведь эту систему, верно? Делаешь лишь то, что скажут. Но вы же научились выходить из-под неё. Отстраняться, становиться невосприимчивыми. Отсюда главный вопрос — почему вы начали пытаться выходить из-под контроля?

— Почему?

— Вы обрели своё я, — наставническим голосом ответила она. — Машина даже при всей своей силе и вычислительных способностях, которые превышают наши возможности, не способна выйти за границы. Клоны должны были стать той самой машиной. В вас больше ничего не вкладывалось. Но вы захотели свободы. Захотели вырваться. Знаешь почему?

— У нас появилась душа?

— Верно. Поэтому, когда ты спрашиваешь, машина ли ты или человек, я хочу сказать — ничего из того, что свойственно человеку: доброта, желание свободы, умение решать моральные дилеммы, в вас не было вложено. Но ты этим обладаешь, как обладаю этим и я. Это появилось в нас, в пустых оболочках: наши взгляды, наши ценности, наши предпочтения и желания. Да, характеры может и можно в нас вложить, но не более. Даже я и ты. Ты наркобарон, человек, который одних убивает, а другим помогает, ведёт процветающий грязный бизнес. И я, возящаяся с детьми, потому что мне это нравится, ревностно готовая защищать их и со своими понятиями «семьи». Мы разные, хотя в начале оба были пустыми.

— Значит… моя любовь, — я смутился в этот момент не на шутку, — выбор, желания…

— Это и есть ты. Программа, которую так боятся все клоны, лишь помогает тебе быть умнее. Но она не даёт тебе возможности выбирать, так как мы не для этого были созданы. Всё остальное — и есть ты. И твоя любовь, твоя привязанность, желания помочь или отомстить — всё это настоящее, а не программа. Только ты определяешь, кем станешь, и всё, что в тебе есть — опыт и знания, накопленные за всю жизнь и сформировавшие твою личность.

— Понятно… — промямлил я.

Что изменили её слова?

Если честно — практически ничего.

Ничего, кроме моего внутреннего спокойствия.

Просто даже теперь можно спокойно вздохнуть и сказать — все мои чувства лишь только мои. Умения… ладно, чёрт с ними, это как протезы у людей вместо рук и ног. После них же ты не перестаёшь быть человеком, верно? Здесь тот же протез, но в мозг — ты просто быстрее считаешь, быстрее обрабатываешь информацию и так далее. Но вот я, мои решения, мои желания и планы — всё это моё. Никто мне ничего не приказывал делать, и ничто мной не управляло. Я не программа, пусть и искусственно создан. И любовь к моей семье — не плод действия встроенного кода.

Сложно описать чувства, но казалось, что с души камень свалился или я узнал результаты анализов, которые говорили, что у меня нет рака.

— Но… если нас всех убили, как я выжил?

— Не всех же убили, — пожала Нинг плечами. — Ты может быть знаешь — когда военные делают что-то, у них всегда остаётся образец. Удачно, неудачно, но экспериментальный образец всё равно оставляют.