Тонкая красная линия - [202]

— Вот этого я не знал, — удивился Белл.

— Имейте это в виду… — Округлый подбородок ротного выглядел сейчас еще более твердым.

— Но я не собираюсь отказывать ей, — устало закончил Белл. — Просто хотел попросить помочь мне составить письмо с согласием. Ну, официальный ответ, что ли.

В течение какого-то времени совершенно потрясенный капитан глядел ему в лицо, будто не в состоянии понять, чего он хочет.

— Но зачем вам это? К чему?

— Да как вам сказать, сэр. Сам не знаю. — Он действительно не знал, как объяснить офицеру то, что творилось в его душе. Как это все передать? Какими словами выразить? — Просто мне кажется, что нет смысла связывать женщину, заставлять ее оставаться твоей женой, когда она вовсе не хочет этого.

Глаза у капитана Боша вдруг стали узкие-узкие, словно щелочки, и этими щелочками он в упор глядел на Белла.

— Что ж, тут, как говорится, каждый сам себе хозяин. И нечего лезть с советами…

— Вы поможете мне с письмом, сэр?

— Конечно, — ответил Бош, и Белл повернулся, чтобы выйти.

— Да, кстати, Белл, — сказал вдруг ротный, когда Белл был уже на пороге. Сержант обернулся и увидел в руках у ротного какие-то бумаги. — Это я вчера получил. Для вас. А задержал только потому, что хотел сперва все завизировать. Теперь все готово, и вы можете ознакомиться. Думаю, что сейчас вполне подходящий момент.

Это приказ о производстве вас в первые лейтенанты. — Все это Бош произнес умышленно ровным, бесстрастным голосом и все же не смог удержаться, слегка выделив слово «первые» [19]. И даже слегка улыбнулся.

— Да что вы! — удивился Белл, чувствуя себя ужасно глупо. Улыбка на лице капитана стала тире.

— Как видите! Думаю, что вы не откажетесь. Во всяком случае, я уж тут написал, что приказ вам объявлен и вы подтверждаете согласие.

— Я хотел бы немного обдумать это.

— Разумеется, — сразу согласился ротный. — Сколько вам буде: угодно. Сегодня у нас с вами необычный день. Вон сколько сразу на голову свалилось. Так что думайте. Обо всех своих проблемах. Потом поговорим.

— Спасибо, сэр.

Выйдя из палатки, Белл отправился к тому бревну, на котором сидел, перечитывая письмо. Неужели она так все точно рассчитала? Все обдумала и взвесила? И написала письмо, заранее зная, как он отреагирует… Не исключено… Она ведь его отлично изучила, знает, как с ним дела делать. Тут уж ничего не скажешь. Да ведь и он ее тоже неплохо знает. Настолько, что уверен, что если она чего-то захотела, так непременно добьется. И добилась ведь, чего уж там. Когда люди так долго живут вместе, они всегда хорошо друг друга знают. А может, и наоборот — ровным счетом ничего не знают? Бош, наверное, ни за что своей жене не дал бы развода. Кстати, с чего это вдруг он так реагировал? Может, и с ним такое случалось? Неожиданно он перенесся к тем минутам близости с Марти, которые невозможно было забыть, но тут же представил себе, что сейчас, может быть, такие же минуты переживает другой, и от этой мысли сильно заныло сердце, стало ужасно гадко на душе. Он пытался заставлять себя думать о другом, выбросить из головы воспоминания, а они все лезли и лезли.

Производство в офицеры. И не просто производство, а сразу в первые лейтенанты. Грустно усмехнувшись, Белл подумал, что и в этой области он вряд ли добьется многого. Хотя и вреда, надо думать, особого не будет. Во всяком случае, не больше, чем в чем-то другом. В сгустившихся сумерках он поднялся с бревна и снова побрел к командиру роты.

На следующий день он подписал и отправил письмо с согласием на развод, а затем собрал вещи и отправился, к новому месту службы. Так из третьей роты ушел еще один человек. Когда Бош спросил его, кого бы он порекомендовал на свое место, Белл назвал Торна из второго взвода. Торна, а не Уитта, поскольку считал, что Уитт способен совершать трудно предугадываемые поступки, особенно если разозлится.

Рота продолжала жить своей жизнью. Правда, теперь это была уже совсем не та рота, что когда-то высадилась на острове и вступила в свой первый бой. Многие уже ушли, все вакансии были заняты зелеными новичками, так что сейчас рота была совершенно новой, и отношения в ней тоже были новыми.

Через три дня после отъезда Белла рота получила боевой приказ, и сразу все стало на свои места, точнее, все осталось как было: никаких перемещений и назначений, особенно таких, которые изымали кого-нибудь из ее рядов. Приказ был с грифом «совершенно секретно», тем не менее его содержание сразу же стало известно всем: в течение ближайших десяти суток, не позднее, быть готовыми к передислокации в новый район. Десятисуточная готовность! С получением приказа прекращались все учебные занятия, вместо них должна вестись подготовка к передислокации. В приказе не говорилось, куда предстоит передислокация. Да в том и не было нужды. Всем и без того было все ясно.

С тех пор как убыл Файф, Долл стал самым близким другом своего непосредственного начальника Милли Бека, и вдвоем они не раз обсуждали, что ждет их на Нью-Джорджии. Долл считался сейчас одним из лучших младших командиров в роте и стоял первым в списке возможных претендентов на должность взводного сержанта. Кэрри Арбр тоже стал сержантом, командиром того отделения, которым раньше командовал Долл.