— Тенгель! — воскликнула Силье и резко встала, но ноги у нее подкосились.
— Не прикасайся ко мне, — быстро отпрянул он. — И не бойся, меня ты не потеряешь так скоро.
А Тарье все не сдавался. Его открытое лицо с высоким, прекрасным лбом излучало решимость.
— Дедушка, один вы не справитесь. Я все равно отправлюсь в деревню с вами, хотите вы этого или нет. Кто-то должен присмотреть и за вами тоже.
— Я тоже должна помочь вам, — не отставала Ирья. — Одному там не справиться, и я обещаю не жить в это время в Эйкебю!
— Что с вами поделаешь, — уступил Тенгель. — Хорошо, будем бороться с чумой вместе! Видит Бог, что я сопротивлялся. Но прошу вас, не прикасайтесь к больным!
Мета подбежала к своему сыну.
— Тарье, мы не желаем потерять тебя из-за какой-то чумы. Ты создан для другого!
— Не беспокойся обо мне, — ответил ей Тарье. — Я справлюсь. И я даже знаю, как я это сделаю. Это самое важное, не правда ли, дедушка?
Тенгель серьезно кивнул своему внуку, но в уголках его глаз мелькнула улыбка.
— Да, это самое важное. Тронд, сходи-ка в Эйкебю и извести его хозяев, что Ирья вернется домой через некоторое время, хорошо? А ты, Таральд, побеспокойся о том, чтобы Клаус отвез Силье в карете домой! Суннива, отправляйся в Линде-аллее и поживи у бабушки, пока опасность не миновала. Теперь, когда Ирья пойдет с нами, за Силье некому ухаживать.
И все трое покинули комнату. Силье пыталась принять решение мужа спокойно, но слезы все же выступили у нее на глазах.
— Я всегда так гордилась своим мужем. Но теперь мне хотелось бы, чтобы он оказался самым простым человеком.
— Да, это было бы кстати, — ответила Лив дрожащим голосом. — А теперь, думаю, нам пора разойтись и некоторое время не видеться друг с другом. Попрощаемся же со всеми, кто живет в Линде-аллее!
Суннива была на грани истерики от ужаса, обуявшего ее.
— Я хочу быть с Таральдом, — не переставая, твердила она. — Он обещал заботиться обо мне. Я не буду жить в Линде-аллее. Подумать только, а если Тенгель вернется домой с чумой?
Лив устало произнесла, спускаясь по лестнице:
— Оставь ее здесь, мама! Она будет тебе только в тягость.
Силье возразила ей: она не желала, чтобы Суннива снова оставалась с Таральдом. С виду их отношения казались такими невинными.
— Впрочем, если ты хочешь, Лив…
— Конечно!
— Даг, позаботься о том, чтобы Таральд и Суннива не оставались вместе слишком часто, — обронила Силье, садясь в карету, — ей подал руку Даг.
— Я понял тебя, — ответил он. — Я прослежу за этим.
Так они расстались. Некоторые из них — навсегда, но никто об этом еще не знал…
Тарье горячо рассуждал о чуме, пока они с Ирьей сопровождали Тенгеля, едущего верхом через Линде-аллее. Тенгель бросил взгляд на дерево Силье. Каждый раз, когда он видел это дерево, он испытывал безотчетный страх и понимал в такие моменты ненависть Силье к этим липам.
— Прежде всего, дедушка, нам необходимо тщательно вымыться. У меня есть своя теория относительно того, как обезопасить себя от заражения.
— Я вымоюсь по твоему желанию, — согласился с ним Тенгель.
— Обязательно сделайте это! И каждый раз, когда будете общаться с больными, снова мойтесь после этого.
— Где же взять столько воды, — улыбнулся Тенгель.
— Не смейся, дедушка! Это серьезно! Я думаю, что зараза проникает через рот.
— Ты называешь этой заразой злых духов? Возможно.
— Дедушка, не смейся надо мной! Ты же не веришь в злых духов! Я не знаю, каким образом болезнь входит в человека, но я твердо уверен, что вода может помочь.
— Ты имеешь в виду, что следует пить воду?
— Нет-нет, ни в коем случае! Пить ничего нельзя! Нет, необходимо только тщательно мыться. И очень часто. И я хотел бы, чтобы вы с Ирьей закрывали чем-то нос и рот, чтобы зараза не проникла и в вас. Скоро мы окажемся в деревне. Какие у тебя есть лекарства, дедушка?
Тенгель начал перечислять по памяти:
— Черника, лапчатка прямая, манжетка, мать-и-мачеха, зверобой, бедренец, тысячелистник, ромашка… Все они останавливают диарею.
— Это, конечно же, хорошо, но я все-таки считаю, что самое главное — это вода.
— Да, но в одном ты ошибаешься, Тарье. Ты не знаешь, что такое эта чума. Она изнуряет тело до предела. Больному необходимо пить.
Тарье был в сомнении.
— Возможно, ты прав, дедушка.
Тенгель не мог удержать улыбки. Этот мальчик был таким любознательным и так гордился своим дедушкой. Хотя Тенгелю не очень-то нравилось, что его поучает тринадцатилетний подросток. Сам он не получил образования и знания свои накапливал в течение долгой жизни.
А Тарье тем временем продолжал настаивать на поддержании чистоты.
Ирья тяжело шагала рядом с ними, не осмеливаясь вступить в разговор.
— Послушай, Тарье, — сказал наконец Тенгель, когда они уже приблизились к первому пустому дому в Линде. — Я все думаю, что можно пить больным? Может, пиво? Оно не чище воды, как ты думаешь?
— Насчет пива ничего не могу сказать, — неуверенно ответил мальчик. — Но водка уж точно чище воды.
— Не можем же мы напоить всю деревню! — засмеялся Тенгель.
— Почему бы и нет? Если того требуют обстоятельства. Но я вспомнил кое-что по поводу воды, — задумчиво продолжал Тарье. — Однажды я прокипятил очень загрязненную воду. И после кипения она почти очистилась.
