Томирис - [55]

— Я бы сразу отруби-и... кх... Но ты не царь, гаденыш!

— Раз меня избрали, значит, я был царем!

Разговор с Митридатом был короток. Под угрозой пытки огнем пастух рассказал правду.

Срочно вызванные маги успокоили царя: раз Кир уже побывал в царском звании при жизни Астиага, значит, сон сбылся и трону не грозит узурпация,

Кир остался жив. Но Астиаг не был бы Астиагом, если бы все закончилось благополучно. Он умертвил Митридата и Спако. А Гарпагу ласково сказал, чтобы тот утром прислал своего сына поиграть с Киром, а вечером забрал домой.

Когда Гарпаг явился за сыном во дворец, Астиаг пригласил своего верного полководца в трапезную. Он был до приторности любезен с Гарпагом.

— Я хочу угостить тебя, мой любимый и преданный слуга, необыкновенным блюдом,— сказал царь и жестом приказал рабу сдернуть покрывало с золотого подноса.

У Гарпага внутри все оборвалось. На золотом подносе лежало тело его сына. Посредине возвышалась голова и даже веки были открыты. Сын смотрел на отца безжизненными глазами...

Астиаг любил такие шутки. Он впился взглядом в Гарпага. Но недаром Гарпаг прожил рядом с царем много лет, он был готов ко всему. Собрав все свое мужество в самообладание, он сумел сохранить внешнее спокойствие. Напрасно вглядывался Астиаг в лицо своего военачальника, оно было непроницаемо. Несколько даже разочарованно царь спросил:

— Ну как тебе понравилось угощение?

Собрав последние силы, Гарпаг ответил:

— Все, что делает великий царь, правильно и мудро!

"У него волчье сердце!"— с невольным уважением подумал Астиаг.

* * *

Астиаг по-своему привязался к Киру. Кир, со своей стороны, относился к деду с почтением, но раболепного трепета, подобно окружающим, перед, ним не испытывал. Кир жил во дворце, окруженный роскошью, и ему единственному позволялось делать все, что заблагорассудится. Так продолжалось до тех пор, пока Кир не спросил деда о Спако. Астиага покоробил этот вопрос внука, и он задумался.

Астиаг размышлял: Кир его внук, внук великого царя, поэтому он должен забыть нищего пастуха и его жену, с которыми провел свое детство. А для этого его надо отправить к настоящим родителям, которые ждут своего сына с нетерпением. Что ж, сон осуществился наяву, без всякого ущерба, а если игра в царя — только игра, то ничего страшного не будет, если внук-отправится в Пасаргады. Не жалкой Персии поколебать устои могучей и великой Мидии.

И Кир уехал в Персию.

Персия

Персия занимала юго-восточную окраину великой Мидии. Персидские племена: персы, пасаргады, германии, марафии, марды, панфиалеи, маспии, дерусиеи, патейсхорейи, дропики — жили кланами, занимаясь земледелием и скотоводством.

Впервые персы упоминаются в ассирийских надписях IX века до н, э. В это время кочевые племена персов направились с севера на юг и завоевали страну, которой и дали свое название — Парсуаш, то есть Персия. Уже в те времена союз пер- сидских племен возглавляли вожди, а впоследствии цари из рода Ахеменидов, выходцев из племени пасаргады. Вероятно, поэтому столица Персии получила название — Пасаргады.

Несмотря на то, что персы постепенно оседали на земле и за исключением двух-трех племен, занимались земледелием, они все же сохранили простые нравы своих предков-кочевников. Персы были трудолюбивы, жили просто и скромно, отличались воздержанностью. Главной доблестью персов было мужество. Детей с пятилетнего возраста обучали верховой езде, стрельбе из лука. Учили правдивости. Лгун у персов был достоин презрения. Запрещалось, например, иметь долги, потому что должник, по их мнению, неизбежно обязан лгать.

Персы отличались особой чистоплотностью. У них не было принято в присутствии кого-либо извергать пищу, плеваться, мочиться. При встрече двух персов легко можно было распознать, одинакового ли они обществённого положения, или нет. Равные, приветствуя друг друга, целуются в уста, если же один ниже другого намного, то низший падает ниц перед высшим.

Персы видели справедливость в том, что любой человек может ошибиться, и поэтому за первый единичный проступок даже царь не мог казнить, и он тщательно обсуждался. Обширная Персия, с бедной природой, неблагодарной почвой, неприветливым климатом, открытая с севера вторжениям диких орд кочевников, а с запада могучим, культурным державам, стала родиной неутомимых работников, тружеников, трезвых борцов за существование и культурные блага, бдительных и бесстрашных воинов, целеустремленных и последовательных деятелей.

Особое внимание правители Персии уделяли земледелию, поощряли насаждения садов, мечтая превратить бесплодную каменистую землю в цветущий край. Многие цари Персии сами размеряли и распределяли посадки дворцовых садов и парков, называемых парадисами. Любил этим заниматься Камбиз, сын великого Кира. Жестокий с людьми, он нежно любил цветы.

Отсюда вполне понятны чувства, которые испытывали трудолюбивые персы к диким разбойничьим ордам степняков-кочевников, в один миг превращавших цветущие сады, поля и нивы в пустошь.

Многовековая ожесточенная борьба оседлых земледельцев Персии с воинственными кочевыми племенами, населявшими просторы степей, своеобразно отразилась и на религиозном мировоззрении персов. Царством благого начала считалась возделанная земля, а земледельцы — носителями добра, царством же злого начала были объявлены степь й пустыня, где пребывали племена кочевников, угрожавших мирным земледельцам смертью и разорением. Зло олицетворяло чудище мрака — Ангра-Манью.