Томчин - [76]

Дошло до императора мое послание. Вот и этот прыщ уже не сомневается: раз пообещал — выполню. Жить хочет, животное. Слово хана — золотое слово. Договоримся — и чего не жить? Всю мразь на земле мне все равно не уничтожить. А разная мелкая мразь и похуже императора бывает, на мой век хватит. Только, чтобы переговоры не затянул. Также скажется на его здоровье, как и молчание. Слово серебро, это верно, а молчание — смерть, а не золото. О золоте разговор отдельный.

Итак, что делаем мы: подписываем договор о перемирии, отводим войска от столицы и успокаиваем свои враждебные чувства. Реально? Да. Крестьяне урожай соберут, города накормят. Голода в стране не будет. Хорошо. Войска на плато отведем и малость к реке отпятимся. Проведем демаркационную линию километрах в ста-двухстах от Жунду и подождем, как дальше жизнь покатится. А там видно будет. Насчет чувств — тоже будем стараться.

Я Си Ся пять лет назад примучил и враждебные чувства к ней за это время у меня раза в два ослабли. Другими, правда, чувствами заменились, но выбора-то у меня — нет? Сами возникают. Так что, дайте срок, ведите себя хорошо — и враждебные чувства тоже успокоятся. Мы и без чувств нормальные парни и дело привыкли делать до конца. Все. Нет у меня претензий к нашим обязательствам.

Так, теперь, в чем обязуется империя Цинь в лице императора, в интересующем нас порядке?

Первое. Признается полная и безоговорочная независимость Железной империи киданей в существующих на данный момент границах.

Второе. Все присутствующие под столицей войска получают единовременный выкуп за снятие блокады в виде золота, серебра, тканей и товаров, столько — сколько смогут увезти.

Ну, золота и серебра много не дадут, товары постараются подсунуть, сбыт залежалого организовать. Что кочевники в качестве понимают? Придется на приемку наших китайских друзей поставить, пусть отбраковывают. Хитрый император, а дурак. Что мне стоит цепочку всадников организовать до ближайшего укромного места? Да хоть пятьдесят километров в цепочке, народа у меня хватит. Там товар сдадут перевозчикам и опять в круг встанут. Такой насос бесконечно долго может сосать.

Значит, вывод такой. Выкуп на мое усмотрение, пока не посчитаю достаточным. А тогда — и веревочку неси. В пути и веревочка пригодится. Все по Гоголю.

Третье. Пятьсот девочек, пятьсот мальчиков и три тысячи лошадей.

Генофонд раздает, количество едоков уменьшает, кавалерию ослабляет. Детей любых берем, даже если больных и ослабленных подсунет. Вылечим. Ну, а лошадей? Держись, император, лучших заберем!

Четвертое. Принцессу мне в жены.

Что ж, не долго быть перемирию… Только отдохнуть успеем и караваны в степь переправить. Все-таки надо подождать до конца лета, дать крестьянам собрать урожай.

А если — сразу чудить начнет? Потерпим, не развалимся. Ну, держись, император! Согласен. Подписываю.

Это уже даже не смешно. Не успела моя новая нареченная невеста, принцесса Цзи Гуо, добраться с обозом до Великой стены, как императора обуяла охота к перемене мест. Защита столичных стен его явно не устраивала, поверил, что, пожелай я его смерти, это не преграда, и рванул от меня подальше, за Хуанхэ, в южную столицу Кайфын. Укреплена южная столица не в пример слабее северной, но — когда еще Чингизхан туда попадет? А по немощности и старости, может, вообще не поедет. Климат менять в таком возрасте не стоит, город почти в тропической зоне. Надежда на мой кондратий при игре в догонялки показались ему вполне обоснованной.

Это произошло в середине лета, урожай еще зрел на полях, и я махнул рукой. Пропустили. А гаденыш решил, что не заметили. Или это перепады его настроений? Почувствовав себя в безопасности за горными хребтами, он сразу наплевал на наш договор о перемирии и разослал во все стороны депеши с указаниями войскам, еще сохранившимся под его контролем, начать наступление. И первый удар был нанесен по первому пункту нашего договора — независимой Железной империи киданей. Очередная четырехсоттысячная армия под командованием Пусянь Ваньну, губернатора Сяньпина, разгромила в тяжелых боях неокрепшую армию молодой империи, пользуясь четырехкратным превосходством в численности и отсутствием поблизости хотя бы одной монгольской дивизии. Столица Железной империи Ляолян (бывшая восточная столица империи Цинь) пала, император Елюй перешел к партизанской войне на крохотном кусочке сохраненной имперской территории. Хороший щелчок мне по носу.

Кроме того, император явил мне подтверждение того, что он умеет думать. Когда сильно допечет. С чего это я его так уверенно предупреждал о последствиях? Слово хана — золотое слово! Явно же, не на понт брал? Кто же его убивать должен был? А потом и всех последующих, неразумных. И, проезжая через Лянсян, расположенный к юго-востоку от столицы, император отдал приказ разоружить сопровождающие его гвардейские отряды, а оружие возвратить в дворцовые хранилища. Допер. Но на этом мысль у него иссякла. Гвардейцы взбунтовались, возмутились предательским бегством императора из дорогой каждому циньскому сердцу столицы и отказались разоружаться. Еще и командира гвардии убили. Выбрали из своих славных рядов новых командиров: Чжоду, Бэйшера и Джапара, тут же пославших мне гонцов с известием о сложившихся обстоятельствах, принесением мне покорности от лица всей императорской гвардии и за новыми инструкциями.