Том I: Пропавшая рукопись - [223]

Леофрик ответил внешне спокойно:

— Это не женщина, мой король. Это рабыня — мой дар тебе. Ты ее уже видел. Это Аш, еще один полководец, она слышит Голос каменного голема и может сражаться за тебя, мой король, она может повести войска и принять участие в священной войне, которая сейчас заканчивается на севере.

Аш отметила слова «сейчас заканчивается» — и на секунду ее поглотила мысль: «Кончилась ли война в Бургундии? Или это он просто льстит Гелимеру?» Она не сразу расслышала слова Гелимера.

— Мы продолжим нашу священную войну. Нам осталось взять несколько еретических городов — Брюгге, Дижон. — На узком лице Гелимера изобразилась улыбка. — Нам вполне достаточно и одного полководца, Леофрик. Мы и так вынуждены подвергать себя опасности, имея эту дьявольскую Фарис, которая слышит боевые приказы каменного голема. Твою первую дочь мы не отзовем, поскольку она оказалась нам полезной, но завести еще одну — нет. А если мы будем полагаться на нее, а она окажется неудачной?

— Но ведь ее сестра не оказалась, — Леофрик наклонил голову. — Это та самая капитан Аш, которая захватила штандарт ланкастерцев при Туксбери, когда ей не было и тринадцати. Она привела копейщиков из леса на Кровавый Луг. note 131 С тех пор она прошла испытание многими битвами. Если я дам ей отряд моих людей, господин мой король, она окажется нам полезной.

Гелимер медленно качал головой:

— Если она — такое чудо… Великие полководцы становятся опасными для королей. Такие полководцы ослабляют королевство, они заставляют народ усомниться, кто же по праву правитель. Вы вырастили опасное животное. По этой и многим другим причинам мы решили, что ваша вторая дочь не должна оставаться в живых.

Теперь мокрый снег падал медленнее из Уст Господа; белые хлопья плавали в воздухе.

— Я подумал, что вы можете использовать ее как кондотьера, мой король. Мы такими уже пользовались.

— Вы же собирались провести исследование тела этой женщины. Сделайте то, что хотели. Тогда вам легче станет решить судьбу другой вашей… «дочери». Возможно, тогда ей будет позволено уйти в отставку живой после окончания войны.

Аш услышала оттенок рассчитанной злобы в голосе короля-калифа Гелимера. И подумала: «Это не личное. Слишком злобно для простого оскорбления. Да еще в день его коронации. Слишком мелко. И направлено это совсем не против меня. Цель его злобы — Леофрик, и я думаю, что это конец долгой кампании».

Она почувствовала, что Гейзерих и Тиудиберт отодвинулись чуть назад, оставив ее в одиночестве в первом ряду домочадцев Леофрика. Годфри Максимиллиан всей своей тяжестью привалился к ее плечу; загораживал подходы к ней сзади.

Господин амир Леофрик поднес руки к пряжке пояса, на которой висел длинный кожаный язык, украшенный золотыми кнопками в форме зазубренного колеса. Ей был виден только его профиль — недостаточно, чтобы догадаться, поколеблено ли его внешнее видимое спокойствие.

— Мой король, два столетия потребовались, чтобы создать двух женщин, которые способны на такое.

— И одной хватит. Наша реконкиста в Иберии закончена, скоро мы завершим священную войну на севере; нам, — нарочито неторопливо сказал король-калиф Гелимер, — не требуются ваши полководцы или этот… дар.

Не верю я ему.

В ней разгорелось недоверие, слишком хорошо знакомое ей; такое же недоверие она не раз видывала в глазах мужчин, которым нанесла окончательный смертельный удар: они смотрят на разрез на своем теле, выпадающие кишки, обнажившуюся белую кость и отказываются поверить глазам: «Со мной такого не может быть!».

Аш начала подниматься на ноги. Тиудиберт и Гейзерих повисли у нее на плечах. Видимо, не замечая ее движения, господин амир Леофрик переводил взгляд с людей из окружения короля, стоявших вокруг трона, на Гелимера. Аш заметила Фернандо, стоящего между двумя немецкими воинами, у него — чисто выбритый подбородок и покрасневшие глаза. Толстяк в рясе наклонился к уху короля-калифа Гелимера и что-то проговорил в королевское ухо.

Леофрик сказал мягко, как будто никакого решения еще не принято:

— Наш предсказатель Гундобад писал: «Мудрец не поедает своего семенного зерна, он сохраняет его, чтобы на следующий год получить урожай». Аббат Мутари может процитировать это по-латыни, но смысл очень прост. В ближайшие годы тебе могут понадобиться обе мои дочери.

— Они нужны тебе, Леофрик! — рявкнул Гелимер. — Что ты собой представляешь, без твоих каменных машин и твоих химерических дочерей?

— Мой король…

— Да. Твой король — я. Не Теодорих. Теодорих мертв, и вместе с ним умерло твое привилегированное положение!

Встревоженно загудели низкие голоса. Запел и сразу смолк рожок. Это не относится к церемонии, поняла Аш. И задрожала, стоя на коленях.

Гелимер встал, обеими руками держа королевский жезл из слоновой кости и прижимая его к животу:

— У меня при дворе не место сверхмогущественным личностям! Леофрик, она умрет! И ты присмотришь за этим!

— Я не сверхмогущественная личность.

— Значит, ты просто выполнишь мою волю!

— Всегда рад услужить, мой король, — Леофрик глубоко вздохнул, в колеблющемся свете свечей его лицо было бесстрастным и мрачным. Шестьдесят лет он провел при дворе короля-калифа.