— Вот именно.
На этот раз Пэки ограничился улыбкой. Она далась легче.
— Позвольте же мне объяснить…
— В полиции объясните.
— Они меня не поймут. Я очень плохо говорю по-французски. Миссис Гедж, вы ведь застраховали свои драгоценности в компании «Нью-Йорк, Лондон и Париж»?
— Вы хорошо осведомлены.
— Видите ли, я служащий этой компании, и она прислала меня сюда.
— Что!
— Я — один из обширного штата детективов.
И снова от изумления у миссис Гедж появилось слабое сходство с живым человеком.
— Вы надеетесь, что я этому поверю?
— Очень даже надеюсь.
— Ладно, продолжайте.
Нельзя сказать, чтобы ее поведение слишком уж воодушевляло, но Пэки все-таки продолжил.
— Фирма прислала меня, чтобы я посторожил ваши драгоценности. Сен Рок — скорее всего, вам это неведомо, — превосходное местечко для мошенников в сезон летних отпусков. Они пачками слетаются сюда. Городок просто кишмя кишит ими. Пари держу, что здесь в это время года камня не бросить, не угодив в одного из них.
Миссис Гедж прикрыла глаза, словно бы давая понять, что лично она камнями не швыряется.
— У моей компании были основания полагать, что предпримут попытку украсть ваши драгоценности…
— Какие основания?
Пэки очень хотелось бы, чтобы эта женщина не перебивала его вопросами. История получалась куда более гладкой, когда ему давали вести монолог. Последний вопрос требовал быстрой смекалки, но Пэки справился.
— В вашем доме уже находится преступник, — веско промолвил он.
И снова миссис Гедж прикрыла глаза. Видимо, движение век заменяло ей речь, и, надо отметить, вполне успешно. Во всяком случае, она ясно передала свое мнение: да, правда, будто бы сказали веки, преступник в доме есть!
Пэки поспешил подкрепить свои слова деталями, и тут всплыло еще одно доказательство, что ирония в нашей жизни всегда тут как тут: ни на единую секунду ему и в голову не пришло бросить тень на герцога де Пон-Андемера. Карлайл был артист своего дела, и Пэки его спектаклю поверил безоговорочно, не усомнившись ни на секунду.
— Речь идет о сенаторе Опэле, вашем госте.
— Вы что же, пытаетесь мне внушить, будто сенатор Опэл — преступник?
— Нет. Но у него есть служащий…
Пэки немножко мучили угрызения совести, что он бросает Блэра в пасть волкам, но он утешился таким соображением: небольшое добавочное неудобство едва ли сильно подействует на человека, уже почти неделю служащего у сенатора.
— Когда отдохнете и у вас выкроится минутка присмотреться к прислуге, то вы заметите невысокого, неприметного человечка — личного слугу сенатора Опэла. Эгглстон, так он себя называет. Но нам он известен под кличкой Эд Англичанин.
Пристально следя за хозяйкой, Пэки с удовольствием отметил, что по ее лицу снова пробежала рябь. Он воспринял это как признак зарождения веры: ага, дело продвигается! И воодушевясь, продолжал:
— Но я начал объяснять, как очутился тут под именем виконта де Блиссака. Как я вам уже сказал, виконт — мой друг. Мы случайно встретились, и, узнав, что он приглашен к вам в гости, я увидел решение проблемы, тревожившей меня. Понимаете, было крайне важно найти способ внедриться в Шато так, чтобы у Эда Англичанина не зародилось ни малейших подозрений. Я доверился виконту, и он охотно позволил мне занять его место. Пока что, рад сказать, Эд ничего не заподозрил!
— Вы действительно друг виконта де Блиссака?
— Да, и много лет.
— А как его зовут? — проницательно подалась вперед миссис Гедж.
— Морис! — без запинки отвечал Пэки.
Миссис Гедж опять откинулась назад. Результат ее испытания сомнений до конца не развеял, скептицизм еще держался, но она уже начинала верить.
— Н-да, все это представляется мне весьма необычным…
— Возможно…
— Почему же фирма не сообщила мне, что посылает вас сюда?
— Политика фирмы — не тревожить своих клиентов без крайней надобности, — в голосе его прозвучал слабый упрек. — Она действует тихо и незаметно.
Миссис Гедж призадумалась.
— Насчет этого Эгглстона вы уверены?
— Абсолютно!
— Что же вы предполагаете предпринять?
— Буду держать его под неусыпным наблюдением.
— А тем временем, — ехидно заметила миссис Гедж, — он возьмет да убьет меня в моей же собственной постели!
Чувство, подобное тому, какое он однажды испытал на матче, ожидая свистка, по которому на него набросятся одиннадцать вскормленных на кукурузе убийц из Гарварда или Нотр Дама, охватило Пэки. Наступил миг, когда он должен поставить на карту все. Победить или проиграть. Начать действия теперь — или никогда.
Пэки вцепился в подлокотники.
— Да с какой же стати ему вламываться в вашу спальню? Вы ведь не держите там драгоценности?
— Вот именно, держу.
— Держите? Там?! — У Пэки перехватило дыхание, — Вы хотите сказать, что… О-о, дорогая моя миссис Гедж, — очень серьезно проговорил он, — вы не представляете, какому вы себя подвергаете риску! Очень опасно спать в одной комнате со всеми этими брю… бриллиантами — крайне опасно. Да вы подумайте сами! Прокрадывается к вам в спальню медвежатник, то есть взломщик. Вы просыпаетесь, визжите… И что же? Либо он сигает… то есть прыгает в окно, либо думает, не задушить ли вас! Нет, ни под каким видом не спите больше в той комнате!
