Том 9. Лорд Бискертон и другие - [15]

— Сен Рок? А этот тип, за которого ваш папа хочет вас выдать, уж не виконт ли де Блиссак?

— Да. А что, вы его знаете?

— Говорил с ним только сегодня. Ну уж тут я точно могу дать вам ценный совет. Ни в коем случае! И не вздумайте! Ничего не хочу сказать дурного о старике Вике. Как компаньон для веселых вечеров в большом городе… он незаменим. Но, будь я девушкой, я ни за что не вышел бы за него замуж! Люблю его как брата. Но он… как бы выразиться… первый претендент на конкурсе «ЗНАТОК ФРАНЦУЗСКИХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ». По-моему, Нью-Йорк до сих пор судачит про него. Даже для кругов, где гордятся тем, что не прочь отпустить тормоза, его развлечения чересчур уж бурные. Нет-нет, моя дорогая, и не думайте выходить замуж за виконта!

— Да я и не собираюсь. И не называйте меня «дорогой». Замуж я выйду за Блэра.

Пэки не хотелось ее огорчать, но он не удержался от взгляда, полного сомнений.

— Это вы так думаете. Мне опыт подсказывает, что в нашем мире никогда точно не знаешь, за кого выйдешь. Я, например, когда-то думал, что женюсь на девице из кабаре по имени Мертл Блэндиш.

— Вы были с ней помолвлены?

— Еще как! Все честь по чести. А потом, в один прекрасный день, получаю письмецо, где она сообщает, что уехала с другим мужчиной, не то Скоттом, не то Поттом или даже — почерк у нее неразборчивый — с Боттом. Вот вам и доказательство!

Однако теперь я понимаю: в моем случае повезло всем, кроме разве бедняги Ботта. Ничего девица, вполне, но по натуре — женский вариант Вика. Мы бы с ней не ужились. Вот подумайте: она ложилась спать не раньше пяти утра. Где же домашний уют?

— А теперь вы помолвлены с дочерью лорда Стейблфорда? Да, это шаг наверх.

— Именно. И в социальном плане, и в духовном. Более одухотворенных девушек, чем Беатриса, просто не бывает.

— Ее как зовут? Беатриса… а дальше?

— Брэкен.

— Случайно, не леди Беатриса Брэкен? Я видела ее снимки в газетах. Она очень красивая.

— Красивая? Не то слово! Вы когда-нибудь видели Грету Гарбо?

— Да.

— А Констанс Беннет?

— Да.

— А Норму Ширер?

— Конечно, видела.

— Так вот, смешайте всех троих, и кого получите? Беатрису!

— И вы правда так говорили с лордом Стейбфордом?

— Э… может, не буквально такими словами. Но был с ним тверд. Да. Крайне тверд.

— А он пресмыкался?

— Буквально за брюки цеплялся. Но, конечно, я все-таки богат. Может, это помогло.

— У Блэра денег почти нет.

— Мне говорили, что сведущие люди считают его лидером молодых романистов.

— Он и есть лидер. Но пишет такие книги, какие почти никто не читает. Понимаете, он — выше обычных людей. В общем, он за свои романы почти ничего не получает.

— На что же он живет?

— У него работа на радио.

Пэки заинтересовался. Он любил иногда вечерами послушать радио.

— Это не он говорит, приветливо так: «Доброй ночи всем! Доброй ночи!»?

— Нет. Он…

— А-а, понял. Он ведет беседы о биржевых ценах.

— Нет. Блэр шумит.

— Как это, шумит?

— Ну, играют, например, скетчи, где нужны разные шумы, а Блэр их и воспроизводит.

— Ага, ясно! Кто-то крикнет: «Ура, вот идет королевский телохранитель!», а Блэр и прошумит «топ, топ, топ». Да?

— Да. И всякое другое. Он очень искусно подражает всему. Очень похоже.

Пэки покивал.

— Так-так, теперь мне понятно, отчего вы рветесь за него замуж. Дома никогда не будет скучно, если муж в любой момент сумеет погудеть, как клаксон, или там издаст призывный писк хлопкового долгоносика. Вы считаете, что ваш папа разделит такую точку зрения?

— Папа ужасно меркантильный. Слишком много думает о деньгах.

— А Эгглстон как раз сейчас выкладывает ему, что лично у него — ни гроша. Скажите, сколько диких кошек ваш папа перегрызает за минуту?

Вопрос ей как будто не понравился.

— Ну что вы такое говорите!

— Прошу прощения.

— Может быть, они прекрасно поладят.

— Да, все бывает.

— Если папа сразу не согласится, может, Блэр все-таки понравится ему, и он даст ему хорошую работу…

— Подражать хлопковым долгоносикам?

Когда Джейн, развернувшись в кресле, пронзила Пэки взглядом, в глазах ее полыхнул огонек прежнего пламени.

— А у вас, я вижу, ухо — как лопух!

— Старое футбольное увечье.

— Хотите, чтоб и другое таким стало?

— Нет, что вы, что вы! Спасибо!

— Тогда не смейте так шутить. Блэр — изумительный человек, а шумы он изображает оттого, что книги его слишком умные, и публика их не покупает. Критики называют его романистом грядущего!

— Да, вон он грядет.

Внезапно возникший в вестибюле Эгглстон стоял, оглядываясь туда-сюда, в поисках своей исчезнувшей леди. Даже на расстоянии было видно, что он ошарашен.

— Ну, хотя бы цел, на составные части не разобран, — прокомментировал Пэки. — А где следы зубов — незаметно. Может, ваш папа растерял боевой задор?

— Он какой-то, как в дурмане. Интересно, что там произошло?

Джейн громко окликнула Блэра, и романист грядущего, наконец узревший ее, двинулся к ним, заплетая ногами, не то как человек, испытавший жестокое душевное потрясение, не то как человек, получивший удар под дых.

— Ну? — накинулась на него Джейн. — Ну как?

— Послушай… — Блэр заморгал.

— Что случилось?

— В общем, вошел я…

— А дальше? Дальше?

— Увидел твоего отца…

— Вряд ли его можно проглядеть, — вставил Пэки, — номер обычных размеров. Я тоже, как вошел, сразу увидел вашего папу, отчетливо так. Ну, как там у него дела с простыней? Продвигаются?