Том 8. Золотая Кастилия. Медвежонок Железная Голова - [12]

Весь восточный берег озера низок и почти постоянно затоплен; с этой-то стороны в восьмидесяти километрах от устья озера, на магнолиях, словно в гнездах, жили индейцы, о которых мы говорили.

Город Маракайбо, цель флибустьеров, возвышается амфитеатром на берегу озера. Нарядные дома, украшенные балконами и резьбой, выходили на небольшую пристань, в любое время заполненную торговыми судами. Сам город, с прямыми и широкими улицами, насчитывал пять тысяч жителей. В нем было четыре монастыря, несколько церквей и богатая больница. Гарнизон, один из важнейших в этой стране, состоял из восьмисот отборных солдат.

Немного дальше, по другую сторону озера, возвышался очаровательный городок Гибралтар, близ которого торговцы из Маракайбо и Мериды, города, находившегося в двадцати пяти лье южнее Гибралтара, по другую сторону гор, построили для себя дачи.

В Мериде, одном из самых прекрасных городов Нового Света, находилась резиденция правительства и генерал-губернатора.

Командир шхуны очень любезно принял лоцмана и тотчас передал ему управление судном. Ветер, до сих пор довольно сильный, спал при входе в горловину; но шхуна, несмотря на это, довольно легко обошла песчаную отмель, препятствующую входу в озеро.

— Какое прекрасное у вас судно! — заметил капитану лоцман. — Я его не знаю; вероятно, оно в первый раз в этих краях?

— Действительно, в первый раз, — ответил капитан, — впрочем, оно построено в Ла-Корунье, верфи которой, как вам известно, славятся по всему свету.

— Да-да. Что ни говори, — продолжал лоцман с горделивым убеждением, — испанский флот — лучший в мире, и нигде вы не найдете таких искусных строителей судов. Вы не заходили ни в какую гавань, прежде чем прибыли сюда?

— Я пробыл две недели на Эспаньоле.

— А-а! Ваш путь был благополучен?

— Вполне. Мы встретили только два подозрительных судна, но легко ушли от них.

— Да, ваша шхуна может спокойно выдержать погоню. Эти суда, вероятно, принадлежали сент-кристоферским флибустьерам… Вы знаете, что они опять взяли Черепаший остров?

— Я этого не знал; как же это случилось?

— Никто не понимает. Эти воплощенные демоны неизвестно каким образом проникли на остров и захватили в плен гарнизон, прежде чем испанцы поняли, с каким врагом имеют дело.

— Да-а, жаль.

— Очень жаль! Вице-король Новой Испании взбешен. Он поклялся заставить флибустьеров дорого поплатиться за это новое злодеяние; кажется, он даже начал приводить угрозу в исполнение, и из Веракруса вышел мощный флот[4].

— Что ж, дай Бог, чтобы им удалось наказать этих демонов, как они того заслуживают.

— Теперь, капитан, если позволите, мы выйдем на открытое пространство, пройдем между островом Борика и твердой землей и войдем в гавань.

— В Маракайбо, должно быть, находится много судов?

— В это время года очень мало, только семь или восемь прибрежных судов. Но через месяц придут суда из Европы, и тогда гавань примет совершенно иной вид.

Все было исполнено, как говорил лоцман, и шхуна бросила якорь немного впереди торговых судов, на месте, предназначенном для стоянки военных кораблей.

Лоцману заплатили и отпустили его; шхуна подобрала паруса с быстротой и четкостью военного судна, после чего команда по приказанию боцмана стала спускать шлюпки на воду.

Командир прохаживался на штирборте, разговаривая с человеком уже пожилым, должно быть пассажиром, когда к вахтенному офицеру почтительно подошел юнга и доложил, что несколько человек в шлюпке отчалили от пристани и быстро приближаются к шхуне. Вахтенный тотчас доложил обо всем командиру. Тот остановился, некоторое время внимательно рассматривал шлюпку, потом наклонился к вахтенному офицеру, шепнул ему на ухо несколько слов и сделал знак пассажиру, с которым разговаривал, следовать за ним, после чего оба сошли в каюту.

В этой каюте два других человека курили сигары, попивая оранжад из бокалов богемского хрусталя.

— Ну что? — спросил по-французски один из них, как только командир показался на пороге.

— Ну, — ответил командир, весело потирая руки, — до сих пор все идет прекрасно. Лоцман убежден, что мы чистокровные испанцы. «Мадонна» делает чудеса; она обладает всеми признаками частной кастильской шхуны. Лоцман в восторге от нас; вероятно, в эту минуту он воспевает нам похвалы во всех городских кабаках.

— Надо признаться, Пьер Легран, — ответил первый собеседник, которым был не кто иной как Филипп, — что ты много сделал для нашего успеха. Ты прекрасно играешь свою роль. Тебя просто нельзя не принять за настоящего сеньора.

— Экая хитрость! — смеясь, возразил Пьер Легран. — Ведь я из Байонны. Но будьте внимательны, братья, шлюпка приближается; в ней, верно, находятся городские власти. Теперь надо не ударить лицом в грязь и не сплоховать.

— Не беспокойся, — сказал Филипп, смеясь, — твой успех подстегнул нас; мы будем достойны тебя. Кому из офицеров ты поручил принять гостей?

— Баску.

— Хорошо; стало быть, все к лучшему. Он по крайней мере такой же кастилец, как и мы.

Это мнимое испанское судно действительно было шхуной Филиппа. Флибустьеры с отличающей их безумной отвагой без колебаний решились на это сумасбродное предприятие в убеждении, что если все пройдет успешно, что, впрочем, было весьма возможно, то они легче и скорее добьются сведений, необходимых для смелой экспедиции, замышляемой ими. Они решили также, если это предприятие им не удастся и они будут узнаны, скорее взорвать себя на воздух, чем сдаться испанцам. Впрочем, мы должны сказать, что все меры, диктуемые благоразумием, были приняты со всей тщательностью.