В доме Булгаковых часто бывали гости, собирались, обсуждали злободневное: кто-то вернулся из ссылки, кого-то взяли, кого-то освободили, кто-то уехал за границу на какой-нибудь Конгресс, кто-то рассказал о встрече Ромен Роллана с Горьким, Сталиным… Так что Булгаковы получали разную информацию о жизни страны, о театральной и литературной жизни. И много читали, газеты, журналы, книги… Рассказывали, что на Всемирной выставке в Париже доминировала монументальная композиция «Рабочий и колхозница». А пытаясь понять сегодняшние процессы, ожесточение общества против врагов народа, самые информированные возвращались к событиям трехгодичной давности — к убийству Кирова и последовавшим за этим закрытым процессам.
— Сталин любил Кирова и очень переживал его гибель, — рассказывал один из друзей Булгаковых, имевший связи с Кремлем. — У него стояли слезы на глазах, когда он прощался с Кировым. И все самые близкие и самые высокие правители и вожди с напряжением и опаской оглядывались кругом: все ли проверены, все ли свои, только бы все закончилось благополучно. Сталин поднимается на ступеньки гроба, лицо его выражает глубокую скорбь, всхлипывают женщины, всхлипывают мужчины, весь зал рыдает, картина раздирает душу, Сталин наклоняется и целует лоб мертвого Кирова. Также горько заплакав, прощается Серго Орджоникидзе… Сталин очень страдал, рассказывали его близкие. Павел Аллилуев был у него на даче в первые дни после смерти Кирова. И когда они сидели вдвоем в столовой, Сталин подпер голову рукой и сказал: «— Осиротел я совсем». После смерти жены, Надежды Аллилуевой, Киров был самый близкий ему человек, который сумел подойти к Сталину сердечно, просто и дать ему недостающий уют, дать ему тепло человеческого общения. И после гибели Кирова Сталин ожесточился…
Дни мелькали один за другим. Газеты приносили победные реляции с трудового фронта… Введен в строй Харьковский станкостроительный завод, Камский целлюлозно-бумажный комбинат, Мурманский рыбный комбинат, начато строительство Соликамского магниевого завода… О своих достижениях рапортовали наркоматы железнодорожного транспорта, торговли, оборонной промышленности… Входили в строй сотни больших и малых производственных предприятий… «Жить стало лучше, жить стало веселей», лозунг вождя, брошенный в массы год тому назад, воплощался в жизнь. Мощно, ускоренными темпами, поднималась Россия, страна под названием «СССР». С каждым днем возрастала экономическая и оборонная мощь страны, укреплялось социалистическое народовластие, провозглашены и Конституцией закреплены основные демократические права и свободы советских людей: свобода совести, слова, печати, собраний и митингов, неприкосновенность личности, жилища, тайна переписки. Но почему ж в таком случае он так беспощадно расправляется со своими бывшими товарищами и соратниками, вместе с ним делавшими эту Великую Октябрьскую революцию. Почему? Да, Булгаков знал, что Сталин любил Кирова, и убийство дорого человека могло ожесточить его сердце. Но со всех сторон посыпались вопросы как на Западе, так и внутри страны, и главный среди них: «почему руководители страны не провели публичное судопроизводство над преступниками-террористами, убийцами Кирова?» — «Да, мы поторопились… Может быть, мы тут действительно руководились чувством вспыхнувшей в нас ненависти к террористам-преступникам, — передавали слова Сталина во время его беседы с Ромэн Ролланом. — Киров был прекрасный человек. Убийцы Кирова совершили величайшее преступление. Это обстоятельство повлияло на нас. Сто человек, которых мы расстреляли, с точки зрения юридической не имели отношения к убийству. Но они были присланы из Польши, Германии, Финляндии нашими врагами, все они были вооружены и им было дано задание совершать террористические акты против руководителей СССР. Эти сто человек и не думали отрицать своих намерений, и мы расстреляли этих господ, чтобы другим неповадно было замышлять против нас террористические акты. Мы только предупредили это злодеяние. Такова уж логика власти. Власть в подобных условиях должна быть сильной, крепкой и бесстрашной. В противном случае она — не власть и не может быть признана властью. Французские коммунары, видимо, не понимали этого, они были слишком мягки и нерешительны, за что их порицал Карл Маркс. Поэтому они и проиграли, а французские буржуа не пощадили их. Это — урок для нас. Друзья на Западе рекомендуют нам максимум мягкости к врагам, наши друзья в СССР требуют твердости, в частности, потребовали расстрела Зиновьева, Каменева и их приспешников. Этого тоже нельзя было не учитывать. Буржуа на Западе ненавидят нас, советских лидеров, хотят уничтожить, посылают через Германию, Польшу, Финляндию своих агентов, не щадя на это ни своих денег, ни других средств. Но рабочие Запада поддерживают нас, они увидели, что мы построили социализм в СССР, мы на опыте доказали, что можно построить социализм, построить такое государство, где царит труд и где трудящиеся люди пользуются невиданным почетом…»
Булгакову рассказывали, что недавно обнаружили террористические элементы в Кремле. В правительственной библиотеке работали библиотекарши, цель которых заключалась в том, чтобы содержать в порядке библиотеки кремлевских лидеров. Чекисты обнаружили, что эти женщины-библиотекарши ходили с ядом, намереваясь отравить некоторых ответственных руководителей. Их завербовали агенты буржуазии, проникшие в Советский Союз… И сколько таких фактов сообщалось в газетах, рассказывали друзья и знакомые, бывавшие в эти дни у Булгаковых.
