Том 8. Стихотворения. Рассказы - [17]

Бред в окопах

Огоньки за огоньками

Золотыми мотыльками

Задрожали в мутной мгле.

Точно с неба угольками

Кто-то сеет…

Ты ошибся. Где ты видишь

Огоньки и угольки?

Это враг твой чары деет,

Враг твой ходит по земле

В несказанном, смутном виде,

Шорох ног его ты слышишь

На бессильных травах,

Шум протянутой руки.

Дольный воздух весь в отравах, –

Ты отравой вражьей дышишь.

В огне

Лежу я в холодном окопе.

  В какую-то цель

  Враг дальний торопит

    Шрапнель.

Сражаюсь упорно и смело,

  Врага не боюсь, –

  За правое дело,

    За Русь!

Внезапным пыланием света

  Пронизана твердь.

  Я знаю, что это –

    Ты, смерть.

Подобно грозящей комете,

  Ты мчишься ко мне

  В немеркнущем свете,

    В огне.

Мой подвиг окончивши яркий,

  Приму, наконец,

  Сверкающий, жаркий

    Венец.

Пылающий конь

  Там за рекою

  Грозный огонь.

Близко с грозой боевою

Мчится пылающий конь.

  В красной лампаде

  Красный огонь.

Что же молить о пощаде!

Близок пылающий конь.

  Грозные громы,

  Грозный огонь.

Вот, разрушающий домы,

Мчится пылающий конь.

  Блещет и льётся

  Красный огонь.

Сердце томительно бьётся, –

Близок пылающий конь.

Святой Георгий Победоносец

  Святой Георгий

  Победоносец

Идолам не поклонился,

Славу Господу воздал.

Злой правитель разъярился,

Палача с мечом призвал.

Меч тяжёлый раздробился,

И Георгий светел встал.

Мечом тяжёлым

Сражённый трижды,

Воскрес трикраты

Святой Георгий

Победоносец!

Слёзы льёт народ в восторге,

Но тиран не вразумлён,

И в четвёртый раз Георгий

Умирает, поражён.

Он Богом призван

Для вечной жизни,

Для вечной славы,

Святой Георгий

Победоносец!

И нетлением венчанный,

На горе небес стоит,

И на каждый подвиг бранный,

Ясно радуясь, глядит.

День победы, день желанный

Славным ратям он сулит,

  Святой Георгий

  Победоносец!

Восторги слёз

Вошла, вздыхая, в светлый храм,

Устало стала на колени.

Звучали царские ступени,

Синел отрадный фимиам.

Горели пред распятьем свечи,

И благостно глядел Христос.

Нe обещал он с милым встречи,

Но утешал восторгом слёз.

И Он терпел за раной рану,

И был безумными убит.

«Я биться головой не стану

О тихий холод тёмных плит!»

Стояла долго и молилась,

Склонившись у пронзённых ног.

Тоска в покорность претворилась:

«Да будет так, как хочет Бог!»

В лазарете

Вынес я дикую тряску

  Трудных дорог.

Сделали мне перевязку.

  Я изнемог.

Стены вокруг меня стали,

  С тьмою слиты,

Очи твои засияли, –

  Здесь, милосердная, ты.

В тихом забвении жизни,

  Зла и страстей,

Рад я вернуться к отчизне

  Вечной моей.

Но от меня заслоняя

  Муку и зной,

Тихой улыбкой сияя,

  Ты предо мной.

Тихо шепнула три слова:

  «Ты не умрёшь».

Сердце поверить готово

  В нежную ложь.

Генриетта

Генриетта, Генриетта!

Я зову.

Спряталась ли где-то

Ты в траву?

Стариков не видно,

Сад их нем,

Дом, – глядеть обидно! –

Кем разрушен, кем?

Генриетта, Генриетта,

Где же ты?

Помнишь это лето,

Как с тобою мы гуляли

В чистом поле и сбирали

Там цветы?

Где дорога

Вдаль вела,

У порога

Ты меня ждала,

Так светла и весела.

Генриетта, Генриетта,

Ты была легко одета,

В белый шёлк одета.

Жемчуг был на шее,

Но твоя краса

Жемчуга милее.

Ты беспечно улыбалась,

Звонко, звонко ты смеялась,

И в ту пору развевалась

За спиной твоя коса.

Ты любила быть простою,

Как весна,

Так светла душою,

Так ясна.

Мы играли,

Мы шутили,

Мы друг друга догоняли,

И ловили,

И сбирали

В это лето

Мы цветы.

Генриетта, Генриетта,

Где же ты?

Генриетта знала

Все дороги, все пути.

Где и как пройти,

Генриетта знала.

Ей пруссак сказал: «Веди!»

Генриетта побежала

Впереди,

Путь пруссакам указала

Под шрапнели,

На штыки,

Но убить успели

Генриетту пруссаки.

Генриетта, Генриетта,

Если есть у Бога лето,

Если есть у Бога рай,

Ты в раю играй.

Небо голубое

«Измотал я безумное тело…»

Измотал я безумное тело,

Расточитель дарованных благ,

И стою у ночного предела,

Изнурен, беззащитен и наг.

И прошу я у милого бога,

Как никто никогда не просил:

«Подари мне еще хоть немного

Для земли утомительной сил.

Огорченья земные несносны,

Непосильны земные труды,

Но зато как пленительны весны,

Как прохладны объятья воды!

Как пылают багряные зори,

Как мечтает жасминовый куст!

Сколько ласки в лазоревом взоре

И в лобзании радостных уст!

И еще вожделенней лобзанья,

Ароматней жасминных кустов

Благодатная сила мечтаний

И певучая сладость стихов.

У тебя, милосердного бога,

Много славы, и света, и сил.

Дай мне жизни земной хоть немного,

Чтоб я новые песни сложил!»

13 июня 1917 Княжнино, под Костромой

Утомительные дали

«Мне боги праведные дали…»

Мне боги праведные дали,

Сойдя с лазоревых высот,

И утомительные дали,

И мед укрепный дольных сот.

Когда в полях томленье спело,

На нивах жизни всхожий злак,

Мне песню медленную спело

Молчанье, сеющее мак.

Когда в цветы впивались жала

Премудрых медотворных пчел,

Серпом горящим солнце жало

Созревшие колосья зол.

Когда же солнце засыпало

На ложе облачных углей,

Меня молчанье засыпало

Цветами росными полей,

И вкруг меня ограды стали,

Прозрачней чистого стекла,

Но тверже закаленной стали,

И только ночь сквозь них текла,

Пьяна медлительными снами,

Колыша ароматный чад.

И ночь, и я, и вместе с нами

Томились рои вешних чад.

«Я люблю весной фиалки…»

Я люблю весной фиалки

Под смеющейся росой,

В глубине зеленой балки

Я люблю идти босой,

Забывая пыль дороги

И лукавые слова,

Высоко открывши ноги,

Чтоб ласкала их трава.

Опустившись по ложбинкам,