Том 8. Стихотворения. Рассказы - [19]

Лишь взвеется сухая пыль

Дыханием далеких уст,

И над пустынною душой

Синея, тают небеса,

И тучи переносят быль

Томления за те леса,

Где кто-то светлый и благой

Благословляет нашу грусть.

Безмолвная душа, не ты-ль

Запомнила все наизусть,

Как шел один, как шел другой,

И как вокруг обычность вся

Металася, степной ковыль

Медлительным дождем рося.

17 ноября 1920 г.

«Снова саваны надели…»

Снова саваны надели

Рощи, нивы и луга.

Надоели, надоели

Эти белые снега,

Эта мертвая пустыня,

Эта дремлющая тишь!

Отчего ж, душа-рабыня,

Ты на волю не летишь,

К буйным волнам океана,

К шумным стогнам городов,

На размах аэроплана,

В громыханье поездов,

Или, жажду жизни здешней

Горьким ядом утоля,

В край невинный, вечно вешний,

В Элизийские поля?

18 февраля 1921

«Порозовевшая вода…»

Порозовевшая вода

О светлой лепетала карме,

И, как вечерняя звезда,

Зажегся крест на дальнем храме,

И вспомнил я степной ковыль

И путь Венеры к горизонту,

И над рекой туман, как пыль

Легко навеивал дремоту,

И просыпалася во мне

Душа умершего в Египте,

Чтобы смотреть, как при луне

Вы, люди нынешние, спите.

Какие косные тела!

И надо ли бояться смерти

Здесь дым, и пепел, и зола,

И вчеловеченные звери.

15 мая 1921 г.

Утешные ночи

«В прозрачной тьме прохладный воздух дышит…»

В прозрачной тьме прохладный воздух дышит,

Вода кругом, но берег не далек,

Волна челнок едва-едва колышет,

И тихо зыблет легкий поплавок.

Я – тот, кто рыбу ночью тихо удит

На озере, обласканном луной.

Мне дрозд поет. С чего  распелся? Будит

Его луна? Иль кто-нибудь иной?

Смотрю  вокруг. Как  весело! Как ясно!

И берег, и вода, луне и мне

Все улыбается, и все прекрасно.

Да уж и мне не спеть ли в тишине?

22 июня 1914 г. Тойла. Эстония.

«Призрак ели с призраком луны…»

Призрак ели с призраком луны

Тихо ткут меж небом и землею сны.

Призрак хаты с призраком реки

Чуть мерцающие зыблют огоньки.

А над зыбко-ткущимися снами,

И над тихо-зыблемыми огоньками,

И над  призраками бедных хат

Ночь развертывает чародейный плат,

Опрокидывает черный щит,

И о свете незакатном ворожит.

1 октября 1916 г.

«Как незаметно подступила…»

Как незаметно подступила

Успокоительница-ночь!

Но где же все твои светила?

– Я тучею заворожила

Мои светила, – шепчет ночь.

Одна ты радоваться хочешь

Тому, что есть, вещунья-ночь

О чем же тьмой ты мне пророчишь?

– Еще ты много стрел отточишь,

Ликуй, но бойся, – шепчет ночь.

Зачем и чем меня тревожишь

Ты, предвещательница-ночь?

Судеб ты изменить не можешь.

– Ты сам томления умножишь,

Но не печалься, – шепчет ночь.

Ночным вещаньям чутко внемлю,

И вопрошаю снова ночь:

Какую радость я приемлю?

– Свой жезл вонзи в родную землю

Вновь расцветет он, – шепчет ночь.

Мне внятен твой утешный шопот,

Тебе я верю, верю, ночь,

Но что же значит дальний топот?

– Иди спокойно. Что твой ропот?

Все в Божьей воле, – шепчет ночь.

1 октября 1916 г.

«Только мы вдвоем не спали…»

Только мы вдвоем не спали,

Я и бледная луна.

Я был темен от печали,

А луна была ясна.

И луна, таясь, играя

Сказкой в зыблемой пыли,

Долго медлила у края

Тьмою дышащей земли.

Но, восторгом опьяненный,

Я взметнул мою луну

От земли, в нее влюбленной,

Высоко на крутизну.

Что порочно, что безгрешно

Вместе все луна сплела,

Стала ночь моя утешна,

И печаль моя светла.

7 октября 1916 г.

«Ты хочешь, девочка-луна…»

Ты хочешь, девочка-луна,

Идущая с крутого неба,

Отведать горнего вина

И нашего земного хлеба.

Одежды золотая сеть

Пожаром розовым одела

Так непривыкшее гореть

Твое медлительное тело.

Вкусив таинственную смесь

Того, что в непонятном споре

Разделено навеки здесь,

Поешь ты в благодатном хоре

Твой голос внятен только мне,

И, опустив глаза, я внемлю,

Как ты ласкаешь в тишине

Мечтательною песней землю.

12 августа 1917 г.

«И это небо голубое…»

И это небо голубое,

И эта выспренняя тишь!

И кажется, – дитя ночное,

К земле стремительно летишь,

И радостные взоры клонишь

На безнадежную юдоль,

Где так мучительно застонешь,

Паденья ощутивши боль.

А все-таки стремиться надо,

И в нетерпении дрожать.

Не могут струи водопада

Свой бег над бездной задержать,

Не может солнце стать незрячим,

Не расточать своих лучей,

Чтобы, рожденное горячим,

Все становиться горячей.

Порыв, стремленье, лихорадка,

Закон рожденных солнцем сил.

Пролей же в землю без остатка

Все, что от неба получил.

6 июня 1918 г.

«Пал на небо серый полог…»

Пал на небо серый полог,

Серый полог на земле.

Путь во мгле безмерно долог,

Долог путь в туманной мгле.

Веет ветер влажный, нежный,

Влажно-нежный, мне в лицо.

Ах, взошел бы, безмятежный,

На заветное крыльцо

Постоял бы у порога,

У порога в светлый дом,

Помечтал бы хоть немного,

Хоть немного под окном,

И вошел бы, осторожный,

Осторожно в тот приют,

Где с улыбкой бестревожной

Девы мудрые живут

20 июля 1920 г.

«Час ворожбы и гаданья…»

Час ворожбы и гаданья.

Солнце в далекой стране.

Но не его ли сиянья

На безмятежной луне?

И не его ли очами

Жизнь на земле зажжена?

И не о нем ли ночами

Томно мечтает она?

В ясную ночь полнолунья

Над колыханием трав

Пляшет нагая колдунья,

Золото кос разметав.

Пан ли играет на флейте?

Звучно-ль падение вод?

Девушки резвые, рейте,

Вейте за ней хоровод.

Вкруг одинокой березы

Дикого духа моля,

Лейте горючие слезы,

Смехом будите поля.

Тело стихиям откройте.

Пыль полуночных дорог

Росами травными смойте

С голых стремительных ног.