Том 8. Дживс и Вустер - [192]

— Доброе утро, Берти, — поздоровался он мрачно.

— Привет, старина, — любезно отвечал я.

— Не уходите, Дживс, — попросил Бинго. — Подождите.

— Простите, сэр? — повернулся к нему Дживс.

— Останьтесь здесь, хорошо? Присоединяйтесь, вы мне нужны.

— Слушаю, сэр.

Бинго закурил и, нахмурившись, остановился взглядом на обоях.

— Беда, Берти, — начал он наконец. — Случилась беда. Если мы что-то не предпримем, и не предпримем немедленно, на моем общественном положении можно поставить крест. Я перестану себя уважать, а мое доброе имя будет растоптано — я никогда не смогу отмыться, дорога в любой приличный дом мне будет заказана.

— Тетя! — воскликнул я, пораженный догадкой.

— Совершенно верно, — отвечал Бинго, глухо засмеявшись. — Ты попал в самую точку. Все из-за твоей несчастной тети.

— Которой именно «несчастной тети»? Прошу уточнить. У меня далеко не одна тетя.

— Я про миссис Траверс, которая издает эту кошмарную газету.

— Ну это ты зря, старина, — запротестовал я. — Из моих теть эта самая стоящая. Вот хоть Дживса спроси.

— Должен признать, что это именно так, сэр.

— Заблуждаетесь, — возразил Бинго. — Ваша тетя — угроза обществу, разрушительница семей, да это просто чума какая-то! Вы хоть знаете, что она сделала? Предложила Рози написать статью для этой своей газетенки.

— Знаю, — признался я.

— А что за статья, знаешь?

— Нет, но слышал, что тетя Далия предложила ей великолепную тему.

— Да, и эта тема — я!

— Ты?

— Да, я. Я! И знаешь, как это все должно называться? «Как сохранить любовь моего пусика».

— Кого-кого?

— Пу-си-ка.

— А что такое «пусик»?

— Пусик — это я, — сказал Бинго с горечью. — Из статьи я узнал о себе такие подробности, которые не рискнул бы передать даже старому другу. Эта злосчастная писанина относится к разряду так называемых «статей для широкого круга» — как правило, интимнейшие откровения из самых недр семейной жизни. С каким вожделением их проглатывают так называемые «наши читательницы»! Там все про Рози и меня; например, что нужно делать, когда я заявился домой не в духе, и так далее. Представляешь, Берти, до сих пор краснею, стоит только вспомнить второй абзац.

— Да? И что же там такого интересненького?

— Передать это просто невозможно! Поверь, дальше уж некуда. Трудно описать, как я люблю Рози, но так же трудно поверить, что эта прелестная разумная девушка превращается в сентиментальную дуру, как только включает свой диктовальный аппарат. Берти, эта статья не должна увидеть свет.

— Да, но…

— Иначе мне придется уйти из клуба и отрастить бороду — в общем, стать отшельником; как после этого людям в глаза смотреть?

— Ну-ну, это ты хватил, — сказал я. — Как по-вашему, Дживс? Кажется, наш друг немного переоценивает последствия статьи.

— Ну, я бы…

— Это я еще недооцениваю, — заверил Бинго без тени улыбки. — Вы этого всего не слышали. А я слышал. Вчера перед ужином Рози засунула в фонограф валик со статьей. Послышалось какое-то карканье. Дикие, ужасные звуки! Что мне пришлось выслушать — кошмар! Если статья выйдет, меня же собственные приятели до петли доведут своими остротами да шуточками. Берти, — продолжал он хриплым шепотом, — я знаю, что у тебя воображение не многим богаче, чем у африканского кабана, но даже ты можешь себе представить, что скажут Джимми Боулз или Таппи Роджерс, прочитав статью, в которой я именуюсь «богом и капризулей в одном лице».

— Так и написала? — не поверил я.

— Именно так. Я выбрал именно этот пассаж, потому что никакой другой просто передать невозможно, — в общем, сам понимаешь, чем дело пахнет.

Я машинально теребил покрывало. Мы с Бинго знали друг друга не один год, а Вустеры друзей в беде не оставляют.

— Дживс, — сказал я наконец, — вы все слышали?

— Да, сэр.

— Дело серьезное.

— Да, сэр.

— За друзей мы должны стоять горой.

— Да, сэр.

— Ничего в голову не приходит?

— Приходит, сэр.

— Нет, серьезно?

— Совершенно серьезно, сэр.

— Бинго, — воскликнул я, — твоя звезда не закатилась! Дживсу что-то пришло в голову.

— Дживс, если вы меня не бросите в тяжелый час, — проговорил Бинго дрожащим голосом, — то требуйте потом что хотите, — полцарства не пожалею.

— Затруднение со статьей, — начал Дживс, — неплохо согласуется с одним делом, которое мне доверили сегодня утром.

— Каким таким делом?

— Вскоре после того, как я подал вам чай, сэр, мне позвонила миссис Траверс. Весьма настойчиво она попросила меня приложить все усилия к тому, чтобы повар мистера Литтла покинул прежнее место службы и перешел к ним. Следует полагать, вчерашний ужин произвел на миссис Траверс неизгладимое впечатление — даже вернувшись домой, она до глубокой ночи не уставала восхищаться талантами француза.

— Что?! Она у нас еще и повара" хочет увести? — закричал Бинго с отчаянием раненого зверя.

— Боюсь, что так, сэр.

— И это после того, как мы, черт побери, преломили хлеб! За одним столом!

— Видите ли, сэр, — со вздохом начал Дживс, — когда дело касается модного повара, от женщин полностью ускользает моральная…

— Постойте-ка, — прервал я Дживса, видя, что того вот-вот захлестнет волна красноречия. — А при чем тут, собственно, повар?

— Дело вот в чем, сэр. Как подсказывает опыт, ни одна женщина не простит другой, если та уведет у нее хорошего повара. Более чем убежден, что если бы мне удалось выполнить поручение миссис Траверс, то отношения, существующие между ней и миссис Литтл, моментально лишились бы той сердечности, которая отличала их до последнего времени. Миссис Литтл настолько расстроится, что, несомненно, откажется представить статью в газету миссис Траверс. Таким образом, мы не только осчастливим миссис Траверс, но и воспрепятствуем выходу статьи. Иными словами, погнавшись за двумя зайцами, мы, если можно так выразиться, уверенно ловим обоих.