Том 7. Святая Русь - [166]

Удивительными евангельскими строками кончается извещение Института о его уходе: «Слово Мое слушающий и верящий Пославшему Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел из смерти в жизнь» (Иоанна, 5, 24).

Так вот и сказано о владыке Кассиане: «На суд не приходит» (любимым его евангелистом был Иоанн).

То есть, все ясно и без суда. Достоин, аксиос. Раньше как-то не замечались эти слова, может быть, заслонялись дальнейшими, столько раз слышанными на отпеваниях. Но вот к одинокому епископу их применили.

18 марта 1965

Памяти о. Георгия Спасского >*

Спиридон – поворот

(По-народному)

О. Георгий Спасский, вождь, наставник, «златоуст», метеором пролетел сквозь нашу жизнь – блеснул, скрылся. Россия, Вильно, гром проповедей, посещение тюрем, война, революция, Севастополь, где Колчак предложил ему место главного священника Черноморского Флота, дальше Тунис, Бизерта, везде страждущие, и везде он, непоколебимый, с Крестом в руке и огненным словом. Докатывается и до Парижа, rue Dam.

Нынче никак не дата юбилейная, но вот является он вновь в душе, духовник и мой, и жены покойной, и дочери.

В январе 1934 года, на лекции в зале Плейель, внезапно остановился на слове «православие»… скончался. Кончина – ему подходящая. С военными много трудился, как воин, и вообще жил, как и ушел, – сраженный в битве.

Таинственная его судьба, во многом и необычайна: ребенком был исцелен чуть не в одно мгновение от нервной болезни по молитве родительской у иконы Сурдегской Божией Матери. В конце жизни, за день до смерти, получил в алтаре откровение (в день св. Серафима Саровского) о близкой кончине, о чем и сообщил жене.

* * *

Через четыре года после его смерти вышла книга «О. Георгий Спасский»[70] – собрание воспоминаний и статей о нем – разнообразнейших лиц, от митрополитов и епископов, общественных деятелей, военных, писателей, художников, артистов (Рерих, Шаляпин, Германова), до скромных учениц, кому преподавал он, и вообще тех, кому духовно, светом своим и высоким строем души, помогал. (Собирание материалов для книги этой – долгое, бескорыстное – дело рук покойной княгини Ольги Дмитриевны Вяземской.)

Книга связана с целой полосой моей жизни, бережно у меня хранится. Недавно открыл се, перечитал с волнением бесхитростный рассказ г-жи К. (мною некогда редактированный) о роли о. Георгия в жизни ее и ее семьи.

Приближается день св. Спиридона Тримифунтского (зимнее солнцестояние, поворот на весну: 25 дек. нов. ст.). Странным образом, книга эта, долго безмолвно у меня лежавшая, вдруг обратилась ко мне языком и ныне здравствующей г-жи К.

Дело было такое: муж, жена, девочка только что попали в Париж из Болгарии (20-е годы) – русские эмигранты. Декабрь, холодно, в кармане пусто. Жена полубольная, одиннадцатилетняя дочь плачет, нельзя продолжать учение в Лицее. Муж безработный.

25 декабря, в день св. Спиридона, выходят на улицу, бродят по незнакомому Парижу. Оказались случайно на rue Dara. Девочке холодно, она просит родителей «зайти в церковь погреться! – вот туда люди идут». Именно зашли «погреться». В нижнюю церковь. Там о. Георгий служил акафист св. Спиридону. Они жмутся робко в толпе. Последними подходят к Кресту. И тут встречают взгляд о. Георгия. Мгновенно что-то возникает.

Он просит их повременить, остаться. Остаются. Он расспрашивает, как и что. «Не могу точно передать его слова, говорила сама душа. Помню только мои слезы – уже радостные, и благословение в память св. Спиридона. Взято слово: чтить память Святителя и молиться ему. И вот совсем замечательно: сказано тут же, бесприютным странникам, что не только будет у них свой угол и дом, но что заложат они „вечный камень – храм св. Спиридона, епископа Тримифунтского“».

Заложить храм, когда в кармане полный ветер! Будто бы и нелепо…

Возвращаются домой – на столе письмо: предлагают мужу работу. Он начинает простым рабочим. Через год оперились настолько, что удалось купить клочок земли под Парижем. Дальше – больше – свой домик выстроили, и уж совсем сказочно: собирают у себя соседей русских, сообща создают храм имени св. Спиридона.

Можно представить себе, каково теперь благоговение к о. Георгию! Благодарственный молебен. Г-жа К. все думала, что бы подарить ему? И вспомнила, что есть у нес земля с могилы св. Иоанна Рыльского, из Болгарии. (Ходила там в паломничество, в монастырь его, и получила горсточку.) Вот это самое дорогое и отдать.

«Конец молебна, страшно волнуюсь, целую Крест и прошу о. Георгия принять св. землю». – Тут все – еще выше: о. Георгий взволнован, просит сделать ладанку с этой землей. «Я никогда не сниму ее с груди».

Оказывается, он почти всю ночь эту не спал, читал житие св. Иоанна, и так хотелось получить реликвию Чудотворца! Решил даже писать в Болгарию, игумену монастыря.

Г-жа К. принесла ему через несколько времени ладанку с этой землей. Он надел ее и с ней лег в гроб, когда пришел час его.

* * *

Вот такой и был о. Георгий: не ученый богослов типа о. Сергия Булгакова, не устроитель церковный, как митрополит Евлогий (создатель Сергиева Подворья и Богословского Института, управитель и даже политик в своем деле) – о. Георгий Спасский был мужественный и воинственный, но и благой, полный любви носитель прямой духовной силы, власти над душами чрез эту любовь и силу, а частою и прозорливец. Из него просто истекало некое излучение светлое, прямо действовало на душу. Женские души и женственные особенно ему отвечали, как более теплопроводные и светоприимные. Это и в книге о нем чувствуешь. Митрополиты и архиереи прохладнее, им видно более со стороны. Женщины, и не очень-то писать умеющие (для печати), жарче принимали свет и любовь. (Впрочем, и мужчины, и военные, с кем делил он страдания революции, кого утешал и поддерживал и в Крыму, и в Бизертах разных, очень его почитали.)