Том 6. Пьесы 1901-1906 - [47]
Настя. Врешь! Не было этого!
Барон (вскакивая). Что-о? Н-ну… дальше?!
Настя. Не было этого!
Барон (кричит). Дом в Москве! Дом в Петербурге! Кареты… кареты с гербами!
Клещ берет гармонию, встает и отходит в сторону, откуда наблюдает за сценой.
Настя. Не было!
Барон. Цыц! Я говорю… десятки лакеев!..
Настя (с наслаждением). Н-не было!
Барон. Убью!
Настя (приготовляясь бежать). Не было карет!
Сатин. Брось, Настёнка! Не зли его…
Барон. Подожди… ты, дрянь! Дед мой…
Настя. Не было деда! Ничего не было!
Сатин хохочет.
Барон (усталый от гнева, садится на скамью). Сатин, скажи ей… шлюхе… Ты — тоже смеешься? Ты… тоже — не веришь? (Кричит с отчаяньем, ударяя кулаками по столу.) Было, черт вас возьми!
Настя (торжествуя). А-а, взвыл? Понял, каково человеку, когда ему не верят?
Клещ (возвращаясь к столу). Я думал — драка будет…
Татарин. А-ах, глупы люди! Очень плохо!
Барон. Я… не могу позволить издеваться надо мной! У меня — доказательства есть… документы, дьявол!
Сатин. Брось их! И забудь о каретах дедушки… в карете прошлого — никуда не уедешь…
Барон. Как она смеет, однако!
Настя. Ска-ажите! Как смею!..
Сатин. Видишь — смеет! Чем она хуже тебя? Хотя у нее в прошлом, уж наверное, не было не только карет и — дедушки, а даже отца с матерью…
Барон (успокаиваясь). Черт тебя возьми… ты… умеешь рассуждать спокойно… А у меня… кажется, нет характера…
Сатин. Заведи. Вещь — полезная…
Пауза.
Настя! Ты ходишь в больницу?
Настя. Зачем?
Сатин. К Наташе?
Настя. Хватился! Она — давно вышла… вышла и — пропала! Нигде ее нет…
Сатин. Значит — вся вышла…
Клещ. Интересно — кто кого крепче всадит? Васька — Василису, или она его?
Настя. Василиса — вывернется! Она — хитрая. А Ваську — в каторгу пошлют…
Сатин. За убийство в драке — только тюрьма…
Настя. Жаль. В каторгу — лучше бы… Всех бы вас… в каторгу… смести бы вас, как сор… куда-нибудь в яму!
Сатин (удивленно). Что ты? Сбесилась?
Барон. Вот я ей в ухо дам… за дерзости!
Настя. Попробуй! Тронь!
Барон. Я — попробую!
Сатин. Брось! Не тронь… не обижай человека! У меня из головы вон не идет… этот старик! (Хохочет.) Не обижай человека!.. А если меня однажды обидели и — на всю жизнь сразу! Как быть? Простить? Ничего. Никому…
Барон (Насте). Ты должна понимать, что я — не чета тебе! Ты… мразь!
Настя. Ах ты, несчастный! Ведь ты… ты мной живешь, как червь — яблоком!
Дружный взрыв хохота мужчин.
Клещ. Ах… дура! Яблочко!
Барон. Нельзя… сердиться… вот идиотка!
Настя. Смеетесь? Врете! Вам — не смешно!
Актер (мрачно). Катай их!
Настя. Кабы я… могла! я бы вас (берет со стола чашку и бросает на пол) — вот как!
Татарин. Зачем посуда бить? Э-э… болванка!..
Барон (вставая). Нет, я ее сейчас… научу манерам!
Настя (убегая). Черт вас возьми!
Сатин (вслед ей). Эй! Полно! Кого ты пугаешь? В чем дело, наконец?
Настя. Волки! (Убегает.) Чтоб вам издохнуть! Волки!
Актер (мрачно). Аминь!
Татарин. У-у! Злой баба — русский баба! Дерзкий… вольна! Татарка — нет! Татарка — закон знает!
Клещ. Трепку ей надо дать…
Барон. М-мерзавка!
Клещ (пробуя гармонию). Готова! А хозяина ее — все нет… Горит парнишка…
Сатин. Теперь — выпей!
Клещ. Спасибо! Да и на боковую пора…
Сатин. Привыкаешь к нам?
Клещ (выпив, отходит в угол к нарам). Ничего… Везде — люди… Сначала — не видишь этого… потом — поглядишь, окажется, все люди… ничего!
Татарин расстилает что-то на нарах, становится на колени и — молится.
Барон (указывая Сатину на Татарина). Гляди!
Сатин. Оставь! Он — хороший парень… не мешай! (Хохочет.) Я сегодня — добрый… черт знает почему!..
Барон. Ты всегда добрый, когда выпьешь… И умный…
Сатин. Когда я пьян… мне все нравится. Н-да… Он — молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек — свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы… Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне — «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сытости!..
Барон (качая головой). Ты — рассуждаешь… Это — хорошо… это, должно быть, греет сердце… У меня — нет этого… я — не умею! (Оглядывается и — тихо, осторожно.) Я, брат, боюсь… иногда. Понимаешь? Трушу… Потому — что же дальше?
Сатин (уходит). Пустяки! Кого бояться человеку?
Барон. Знаешь… с той поры, как я помню себя… у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда и ничего не понимал я. Мне… как-то неловко… мне кажется, что я всю жизнь только переодевался… а зачем? Не понимаю! Учился — носил мундир дворянского института… а чему учился? Не помню… Женился — одел фрак, потом — халат… а жену взял скверную и — зачем? Не понимаю… Прожил все, что было, — носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки… а как разорился? Не заметил… Служил в казенной палате… мундир, фуражка с кокардой… растратил казенные деньги, — надели на меня арестантский халат… потом — одел вот это… И всё… как во сне… а? Это… смешно?
«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века. Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси».
Вы прочтёте в этой книге о весёлом и умном итальянском мальчике Пепе, о том, как рабочие Италии любят детей и всегда готовы прийти им на помощь. Рисунки Б. А. Дехтерёва. Ответственный редактор Г. И. Гусева. Художественный редактор Н. З. Левинская. Технический редактор Р. Б. Сиголаева. Корректор Н. А. Сафронова. Содержание: К читателям Максим Горький. Дети Пармы (рассказ) — 1911 г. Максим Горький. Пепе (рассказ) — 1913 г. Для младшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу М.Горького вошли роман «Фома Гордеев» (1899) – драматическая история молодого человека, не нашедшего места в жестоком и неискреннем мире дельцов, «хозяев жизни», а так же известные пьесы «Васса Железнова» (1936), «Егор Булычев и другие» (1932) и повесть «Мои университеты» (1923). Максим Горький: «Женщина иногда может в своего мужа влюбиться».
Рассказ «Челкаш» был написан Максимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Русское богатство» и принес автору широкую известность.
В завершающей книге серии «Рождественские истории» собраны произведения Максима Горького, Веры Желиховской и Ги де Мопассана. На страницах сборника вы прочитаете святочный рассказ Желиховской о чудесном сне в руку, жизненные и злободневные новеллы Мопассана, а также рассказ-пародию Горького на «Преступление и наказание». «Рождественские истории» – серия из 7 книг, в которых вы прочитаете наиболее значительные произведения писателей разных народов, посвященные светлому празднику Рождества Христова. В «Рождественских историях» вас ждут волшебство, чудесные перерождения героев, победы добра над злом, невероятные стечения обстоятельств, счастливые концовки и трагические финалы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».
«Мы подходили к Новороссийску. Громоздились невысокие, лесистые горы; море было спокойное, а из воды, неподалеку от мола, торчали мачты потопленного командами Черноморского флота. Влево, под горою, белели дачи Геленджика…».
Из книги: Алексей Толстой «Собрание сочинений в 10 томах. Том 4» (Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1958 г.)Комментарии Ю. Крестинского.
В двадцать четвёртый том вошли статьи, речи, приветствия, написанные и произнесённые М. Горьким в 1907–1928 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений («Статьи 1905–1928 гг.», издание «Парус», Петроград, 1917–1918; «Публицистические статьи», 1931–1933; «О литературе», 1933-1935-1937, прижизненное) и неоднократно редактировались М. Горьким.Большинство же включённых в том статей, речей, приветствий были опубликованы в периодической печати и в авторизованные сборники не входили.
В четвёртый том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1899–1900 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «Фома Гордеев», «Двадцать шесть и одна», «Васька Красный». Эти произведения неоднократно редактировались самим М. Горьким. В последний раз они редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», в 1923–1927 гг.Остальные 4 произведения четвёртого тома впервые включены в собрание сочинений ГИХЛ в 1949 г. За исключением рассказа «Перед лицом жизни», эти произведения, опубликованные в газетах и журналах 900-х годов, М.
Во второй том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1895–1896 годах. Из них следующие входили в предыдущие собрания сочинений писателя: «Вывод», «На плотах», «Дело с застёжками», «Хан и его сын», «Товарищи», «Читатель», «Тоска», «Баллада о графине Эллен де Курси», «Варенька Олесова». Эти произведения неоднократно редактировались самим М. Горьким. В последний раз они редактировались писателем при подготовке собрания сочинений в издании «Книга», в 1923–1927 гг.Остальные 44 произведения 2 тома впервые включены в собрание сочинений ГИХЛ в 1949 г.
В первый том вошли произведения, написанные М. Горьким в 1892–1894 годах. Из них следующие произведения включались автором в собрания его сочинений: «Макар Чудра», «Девушка и Смерть», «Емельян Пиляй», «О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины», «Дед Архип и Лёнька», «Старуха Изергиль», «Челкаш», «Мой спутник», «Ошибка», «Однажды осенью», «Песня о Соколе». Эти произведения неоднократно редактировались самим М. Горьким. В последний раз они редактировались писателем при подготовке собрания сочинений 1923–1927 гг.