Том 6. Лорд Эмсворт и другие - [177]

— К Мэйбл?

— Ну, к Доре. К моей сестре.

— Ах, к Доре! Нет. Когда я езжу на один день, я время зря не трачу.

Это лорд Эмсворт понял и одобрил.

— Ясно, ясно, — поспешил заверить он, — кто к ней пойдет по доброй воле!.. Понимаешь, я ей послал письмо, чтобы нашла художника. Хочу написать ее портрет. А Дора так грубо ответила, «не позорь себя»… Нет, какие у нас ужасные женщины — ты посмотри на Констанс, ты посмотри на Джулию! Посмотри на Гермиону…

— Она моя жена, — сухо заметил полковник.

— Вот именно. — Лорд Эмсворт погладил его по руке. — Да, почему я спросил, видел ли ты Дору?.. Зачем-то ведь спросил… А, вот! Гермиона получила от нее письмо. Дора горюет.

— О чем?

— Страшно горюет.

— Почему?

— Понятия не имею.

— Гермиона тебе сказала?

— Сказала, как не сказать. Все объяснила, а я забыл. Что-то про кроликов.

— Кроликов?

— Так она сказала.

— Зачем Доре кролики?

— Кто ее знает… — огорченно промолвил граф и вдруг просиял. — Наверное, они объедают клумбы.

Полковник сердито хрюкнул.

— Твоя сестра Дора, — напомнил он, — живет на четвертом этаже, в центре. У нее нет никаких клумб.

— Тогда не знаю, — отвечал лорд Эмсворт. — А вот ты скажи, ты правда получил письмо от Фредди?

— Нет.

— Нет?

— Я встретил его.

— Встретил?

— Да. На Пиккадилли. С каким-то пьяным типом.

— Типом?

Полковник не отличался терпением. Собственно, подражание горному эху довело бы кого угодно.

— Да, с типом. С молодым человеком, выпившим больше, чем нужно.

— А, да, да!.. С пьяным типом, конечно, только это был не Фредди. Кто-то еще.

Полковник стиснул зубы. Человек послабее ими заскрежетал бы.

— Что я, кретин? Почему это кто-то еще?

— Фредди в Америке.

— Нет.

— Да, — не сдавался лорд Эмсворт. — Ты не помнишь? Он женился на дочери собачьего корма и уехал в Америку.

— Значит, вернулся.

— Господи!

— Тесть его послал, у них будет английское отделение.

— Господи! — повторил граф. Долгий опыт внушил ему, что его сын может открыть рот, когда ест, — но не чаше.

— Он с женой, она сейчас в Париже, — продолжал полковник. — А завтра он приедет сюда, к тебе.

Лорд Эмсворт подпрыгнул, потом застыл. Здесь, в замке, Фредди слонялся, как опечаленная овца, и самый вид его длинной сигареты замораживал райские сады.

— Сюда? Фредди? Ненадолго?

— Надолго. Скорее всего, навсегда. А, забыл! Типа он тоже привезет. Спокойной ночи. — И, радуясь тому, что вконец нарушил покой ближнего, полковник быстро зашагал к синей спальне, где его жена, удобрив кремом лицо, лежала и читала.

II

Когда полковник вошел, она радостно вскрикнула:

— Эгберт!

— Здравствуй, дорогая, — отозвался он.

В отличие от сестер леди Гермиона была невысокой и круглой. В лучшие минуты она походила на кухарку, довольную последним суфле, в худшие — на кухарку, заявляющую об уходе, и в те и в другие — на кухарку с характером. Однако взор любви проникает глубже, и преданный муж, избегая крема, нежно поцеловал ее в чепчик. Брак у них был счастливый. Почти все, встречаясь с леди Гермионой, тряслись от одного ее взгляда, как лорд Эмсворт, но полковник Уэдж ни разу не пожалел о том, что ответил когда-то «А? Что? Ну, конечно!» на вопрос: «Берешь ли ты, Эгберт, эту Гермиону?». Грозным взглядом он восхищался.

— Вот и я, старушка, — сообщил он. — Поезд запоздал, и я еще прошелся по саду. Встретил Кларенса.

— Надеюсь, он не гулял?

— Именно гулял. Схватит простуду. Что это с Дорой? Утром я встретил Пруденс, она вывела этих своих собак, но ничего мне не сказала. А Кларенс говорит, Дора горюет из-за кроликов.

Леди Гермиона поцокала языком, что бывало, когда речь шла о графе.

— Лучше бы он слушал, а не зевал, — сказала она. — Я ему говорила, что Дора огорчена, потому что какой-то мужчина назвал Пруденс кроликом своей мечты.

— Вон что! А кто он такой?

— Она понятия не имеет, потому и волнуется. Вчера дворецкий сказал, что кто-то просит Пруденс к телефону, а ее не было дома, Дора подошла и услышала: «Алло! Кролик моей мечты?..»

— А она что?

— Рассердилась, что же еще? Как всегда, глупо. Надо было подождать, послушать, а она сказала, что это — не кролик. Он охнул и повесил трубку. Конечно, она спросила Пруденс, кто это может сказать, но та ответила: «Кто угодно».

— И то верно, — заметил полковник. — Чем только теперь друг друга не называют!

— Не кроликом мечты.

— Ты думаешь, это слишком?

— Если бы Веронику так назвали, я бы уж все перевернула. Дора говорит, Пруденс в последнее время часто виделась с Галли. Кто-кто, а он подсунет впечатлительной девушке любого проходимца — игрока, шулера…

Полковник Уэдж замялся, как всякий человек, чья любимая жена не одобряет его кумира. Он знал, что сестры считают Галахада позором их гордой семьи.

— Да, — сказал он, — у Галли есть странные друзья. Один залез мне в карман. Он был на обеде.

— Вор?

— Нет, Галли.

— Где ему и быть!

— Ну, старушка, это же не оргия! И потом, Галли живет полезной жизнью. Смотри, как он выглядит в свои годы. Он приедет к Веронике на день рождения.

— Знаю, — сказала леди Гермиона без особой радости. — И Фредди. Кларенс тебе говорил, что приедет Фредди с приятелем?

— Я ему говорил. Понимаешь, я встретил Фредди в городе. Разве Кларенс уже знал? Он очень удивился, потом — расстроился.