Том 6. Лорд Эмсворт и другие - [176]

— Что?

— Я говорил вам, что божественная Лаванда написала мне письмо. Она просила зайти сюда и послушать диктофон — вот он, пожалуйста… «чтобы утереть нос старому гаду» — видимо, вам. Что я сейчас и сделаю, — сказал лорд Икенхем, нажимая кнопку.

Комнату заполнил голос:

«Я, Аларих, герцог Данстаблский, торжественно обещаю Лаванде Бриггз…»

Челюсть у герцога отвисла, он плюхнулся в кресло, словно, как и лорд Эмсворт, лишился костей.

«… пятьсот фунтов».

— Это, — пояснил лорд Икенхем, — ваша беседа с дивной Лавандой. Естественно, она приняла предосторожности. Оно всегда надежней при устных договоренностях. Не знаю, как вам, а мне вы с Эмсвортом напоминаете двух ковбоев, которые одновременно всадили друг в друга пулю. У вас — одна пленка, у него — другая. Рекомендую обменяться. Или вам больше хочется, чтобы я привел Эмсворта и он бы это послушал? Не советую. Кто его знает, что он сделает!

Почти не колеблясь, герцог сунул руку в карман и извлек пленку, с которой не расставался ни на минуту.

— А, чтоб вас! — сказал он.

— О, спасибо. Ну, вот и хорошо. Всем, заметьте. У Эмсворта — свинья, у Билла — Майра, у Арчи — Миллисент Ригби.

Герцог воззрился на него.

— Кто-о?

— Ах да, забыл! Он как раз сейчас женится на очень милой девушке, мисс Ригби. Во всяком случае, он говорит, что она мила, а кому же и знать? Кстати, почему вы так боялись, что Арчи женится на Майре? Никак не пойму. Она прелестна, мало того, она — единственная наследница одного из самых богатых людей в Америке. Вам неприятно богатство?

Усы у герцога буйно зашевелились. Он не был сметлив, но заподозрил, что этот Икенхем его обманул.

— Так вы же сказали, что он разорился!

— Быть не может!

— Он занимал у вас десятку.

— Нет, нет, это я занял у него десятку. Вы не расслышали. Зачем такому человеку у кого-то занимать? Он миллионер. Посмотрите Брэдстрита.

— Это кто?

— Высший авторитет. Вроде нашего Дебре. Только у нас — пэры, у них — миллионеры. Брэдстрит тверд. От Джеймса Скунмейкера просто разит деньгами.

Герцог думал и думал. Он почти не сомневался, что его провели.

— А зачем она взяла чек?

— Великая загадка! Может быть, из девичьей порывистости?

— Я ей покажу порывистость!

— Знаете, у меня есть одна гипотеза. Майра, девушка добрая, хотела помочь Арчи и дала ему чек. Вместо свадебного подарка. Куда же вы?

Герцог тяжело побрел к двери. Уже взявшись за ручку, он сказал:

— Хочу позвонить в банк, чтобы не платили по чеку. Лорд Икенхем покачал головой.

— Не стоит. Я как раз собирался отдать вам пленку, а так передумаю.

Воцарилась тишина, если она возможна в небольшой комнате, где пыхтят в усы.

— Я отдам ее назавтра после того дня, когда деньги получат. Дело не в том, что я вам не доверяю, Данстабл, просто я вам не доверяю.

Герцог хрипло отдувался. Он многих не любил, но тщетно искал в памяти, кто ему противней пятого графа.

— Икенхем, — сказал он, — вы низкий человек.

— Ах, не верю! — сказал Икенхем. — Вы это всем говорите. И пошел сообщить Эмсворту, что он потерял секретаршу, сестру и герцога, зато обрел свинью, три года подряд получавшую приз на выставке.

Его красивое лицо озаряла улыбка. Он всегда был рад служить.

Полная луна

Глава 1

I

Печальная луна, приставленная к Бландингскому замку, почти достигла полноты, и обиталище девятого графа из роду Эмсвортов заливал серебряный свет. Он играл на башнях и бойницах; почтительно заглядывал к леди Гермионе, удобрявшей кремом лицо в синей спальне; глядел в соседнюю спальню, где, не задернув занавесок, лежала прекрасная дочь леди Гермионы, думая о том, что нечего надеть на бал, нет приличных бриллиантов.

Конечно, девушке нужны лишь алмазы юности, чистоты и здоровья, но тот, кто взялся бы объяснить это Веронике Уэдж, был обречен на провал.

Двигаясь дальше, лунный свет встретил полковника Уэджа, вылезавшего из местного такси, а там — и самого хозяина. Девятый граф стоял, точнее — висел у ограды небольшого участка, где жила Императрица.

Упоение и умиление, посещавшие графа, когда он бывал со своей свиньей, полноты не достигли, ибо в этот вечер она предпочла вигвам у задней стенки и он ее не видел. Но слышал— она глубоко дышала, и дивные звуки услаждали его не меньше, чем самый лучший концерт, пока запах сигары не оповестил о том, что рядом кто-то есть. Надев пенсне, лорд Эмсворт с удивлением увидел своего бравого зятя. Удивился он потому, что вчера полковник явно уехал в Лондон; но тут же понял, что он мог и вернуться. Так оно и было.

— А, Эгберт!.. — учтиво сказал он, отрываясь от ограды.

Полковник решил пройтись и честно думал, что он — наедине с природой. Узнав внезапно, что ворох старых тряпок— это человек, да еще родственник, он немного оторопел.

— Господи, Кларенс, это ты? — сказал он. — Что ты здесь делаешь?

У лорда Эмсворта не было тайн, особенно — от близких. Он ответил, что слушает свинью. Полковник дернулся, словно у него заболела старая рана.

— Слушаешь эту свою свинью? — повторил он. — Ты бы лучше лег. Простудишься, опять будет прострел. Ну, подумай сам!

— И то правда, — сказал лорд Эмсворт, приноравливаясь к его шагу. Сперва они молчали, думая каждый о своем. Потом, как часто бывает, заговорили сразу оба, полковник — о том, что встретил в Лондоне Фредди, лорд Эмсворт — о том, зашел ли он в Лондоне к Мэйбл. Полковник удивился.